|
– Не совсем так. Но я сказала, что считаю вас добрым. Адам долго молча смотрел на нее. – В Англии молодые девушки впервые появляются в обществе во время сезона, не так ли? – Да, и это ужасно глупо, по моему. Они ездят на балы, рауты, маскарады только для того, чтобы найти мужа. К счастью, вместо этого я оказалась в Неаполе. – Похоже, вы плохо знаете мужчин, – мягко сказал Адам, вспоминая дебютанток, которых встречал в Лондоне несколько лет подряд. Некоторые из них заинтересовали его, но никто не произвел такого впечатления, как эта сияющая красотой девушка. – Вас всю жизнь стремились уберечь от окружающего мира. – Никогда не понимала, – задумчиво протянула Рейна, – почему девушкам все запрещается, а мужчинам предоставлена полнейшая свобода. Они могут всюду бывать без компаньонок и гувернанток. – Мужчина обычно хочет взять в жены чистую девушку, которую, строго охраняют. – Да, – резко возразила Рейна, – но женщина, вероятно, тоже захочет получить в мужья целомудренного мужчину! Адам громко расхохотался. – Боюсь, что в таком случае браки вообще перестали бы заключаться! – А мне кажется, – вздохнула девушка, – у вас столь же отсталые взгляды, как у моего отца. – Возможно, малышка, ваша подруга имеет на вас чересчур сильное влияние. – Так утверждает и отец, но, заверяю, это неправда Конечно, Белла на четверть итальянка, но, не забудьте что и я наполовину американка! А это куда более рискованное сочетание. Я могу рассказать о Нью Йорке столько же историй, сколько она – о Генуе! Да, эта девушка – настоящая волшебница. И когда она успела очаровать его?! – Так вы поведаете мне о краснокожих индейцах! – воскликнул он. – Душераздирающие легенды, от которых кровь стынет в жилах. Правда, все индейцы, встреченные мной, совсем не казались воинственными. Но так было не всегда, особенно во времена молодости моего отца, когда американцы восстали. – А я думал, все добрые англичане называют это попросту мятежом. – Возможно, – язвительно бросила Рейна, – но каков результат! Моя мать и дед тори, но даже они считают, что Англия крайне несправедливо обращалась с колониями. – Кажется, Рейна, ваш отец заметил, что мы разговариваем. Недаром он помрачнел, как грозовая туча. – Знаю. Иногда я чувствую себя той самой угнетенной колонисткой. Как бы мне хотелось, чтобы родители не душили меня своими правилами и ограничениями! – Что же, – мягко произнес Адам, – когда нибудь вы перестанете рваться на волю. – Но разве я не обрету свободу, выйдя замуж? – Трудно сказать, – ответил Адам, неотрывно наблюдая, как девушка рассеянно облизывает нижнюю губу розовым язычком. Значит, моего мужа ждет та же участь! – Мужчины, – заметил Адам, задаваясь вопросом, какого дьявола он позволил втянуть себя в спор, – это совершенно другое дело. – Неужели они не хотят иметь семью, любимую женщину? Адам воздел к небу руки. – Довольно, мадемуазель! Сдаюсь! Вы позволите потанцевать с вами позже, Рейна? – Да, маркиз. Вы чрезвычайно ловко умеете убеждать, дам – объявила она, легонько касаясь пальцами его рукава. Она все еще улыбалась, когда дорогу загородил граф де ла Валль. – Добрый вечер, мадемуазель, – вкрадчиво приветствовал он, склонившись над ее рукой. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что сегодня вы кажетесь розой, готовой вот вот развернуть на солнце свои лепестки. Улыбка Рейны поблекла. – Добрый вечер, граф, – пробормотала она, игнорируя его цветистые комплименты. |
