— Но почему Фатму должна получить я?

— Потому что тебя избрала Мут ла. Помнишь, как ты узрела меня в видении? Когда я спрашивала, где ты, я спрашивала, где та мать, которая воспримет от меня Фатму.

— Тва! Тва! Не может быть, чтобы это была я.

— Даргу-ят, это ты. Это должна быть ты. Ты здесь единственная мать-уркзиммути, а я умираю. Такова воля Мут ла, такова цель твоей жизни, — дрожащими руками Мут Маук утерла слезы со щек Дар, — сядь рядом со мной. Пусть красота творений Мут ла успокоит твою грудь.

— Мут Маук, я не готова.

— К жизни никто не бывает готов. Мы просто рождаемся и начинаем жить. Когда ты станешь Мут Маук, слушайся своего сердца.

— Так говорил Веласа-па.

Мут Маук улыбнулась.

— Мут ла тоже так говорит.

И королева подставила лицо солнцу.

39

Когда солнце начало садиться, Мут Маук попросила орков собраться. Пригласили также Севрена и женщин, хотя они и не понимали оркской речи. Орки сели кольцом вокруг королевы. Она встала, опираясь на плечо Дар. Мут Маук начала с рассказа о том, как в клане Ят родился младенец, наделенный Фатмой. Она рассказала о том, как Фатма передавалась от одной Великой Матери к другой, и назвала всех поименно. Перечень она закончила своим именем.

— Фатма — это дар Мут ла уркзиммути, — сказала Мут Маук, — мать, обретающая этот дух, ближе всех к Мут ла. Ее слова мудры, им нужно повиноваться.

— Хай, Мут Маук, — зором произнесли орки.

— Скоро Мут ла заключит меня в объятия, — сказала королева, — она послала другую мать, чтобы она получила дар Фатмы. Эта мать — Даргу-ят.

Дар ожидала, что орки возропщут, но их лица были торжественны, и они встретили слова королевы молча. Дар знала, что нужно делать дальше. Она сбросила плащ и встала перед Мут Mayк, обнажив грудь. Королева положила руки ей на грудь.

— Пусть Фатма перейдет к Даргу-ят.

Руки королевы были теплыми и становились все теплее. Дар думала, что это прикосновение просто ритуальное, но ощущение у нее возникло иное — это было не просто касание. Тепло превратилось в преображающую силу, которая распространилась по всему ее телу. Дар слышат тихие голоса, шелестящие словно листва, которую шевелит легкий ветерок. Она огляделась по сторонам, но сидящие по кругу орки сохраняли благоговейное молчание. Шелест зазвучал громче, и Дар поняла, что не звуки, а отголоски воспоминаний звучат у нее в голове. Но вот воспоминания угасли, снова воцарилась полная тишина. Дар чувствовала себя иначе, она понимала, что стала иной. Мир остался прежним, но теперь она смотрела на него другими глазами — новыми и древними одновременно. Дар, который она получила, был выше мудрости, выше власти. Это была любовь. Дар смотрела на окружавших ее орков и знала, что они — ее дети. Она любила их как мать — как их Великая Мать.

Прежняя королева сняла корону и возложила ее на голову Дар.

— Мое время истекло, — проговорила она. Ее ноги подкосились, она опустилась на землю.

Все орки тут же встали и низко поклонились Дар.

— Тава, Мут Маук! — поприветствовали они ее и, не сказав больше ни слова, удалились в свои шалаши.

Остались только Севрен и женщины. Женщины стояли разрозненной толпой и ничего не понимали. Но вот Ковок-ма что-то негромко сказал им. Тогда они тоже ушли. Дар ничего этого не замечала. Ее единственной заботой была прежняя королева.

— Тетушка, я отведу тебя к целительнице. Ты поправишься.

— Того, кто мертв, исцелить нельзя.