— Не только ты видала гоблинов. Я как-то раз видел одного в лесу неподалеку от того места, где вы мотыжили, — он усмехнулся, заметив, как оторопела Дар, довольно долго молчал, а потом добавил: — Ну я-то все-таки парень.

— Парень? — рассеянно переспросила Дар, пытаясь справиться с потрясением.

— Не всех гоблинов угнали на войну, — сообщил мужчина, видимо радуясь тому, что все его слушают, — некоторые остались. Одного здоровенного гоблина изловили прямо в наших лесах.

— И… что с ним сделали? — спросила Дар.

— Да то самое, что всегда с гоблинами делают, — поджарили.

— Его сожгли? — еле слышно спросила Дар.

— Живьем, — с ухмылкой ответил мужчина, — ну и вонь же была!

— Гунтар! — с упреком проговорила Тена, — не говори с Дар о гоблинах. Ты погляди на нее! На ней лица нет!

— А я думал, ей мой рассказ понравится.

— Ну так ты ошибся, — проворчала Тена, — дар снятся страшные сны, и еще ей… — Тена запнулась и как-то странно поглядела на Дар, — еще ей всякое мерещится.

— Ну, ежели она увидит гоблина, ей бояться не надо, — заявил Гунтар, — мы знаем, что делать.

6

На следующий день Дар трудилась на поле рядом с лесом. Было еще далеко до полудня, когда ей показалось, что она слышит негромкий голос из подлеска. Она шагнула в ту сторону. Голос послышался снова.

— Даргу.

Даргу огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что никто на нее не смотрит. Только потом она вошла в лес. Из кустов поднялся Ковок-ма.

— Даргу, ма нав фвили са тер, — сказал он. («Даргу, я рад видеть тебя».)

Обычно слова Ковока мало выражали его чувства, но Дар стоило только взглянуть на орка, чтобы понять глубину его радости. Он смотрел на нее так пристально, что она смутилась, но все же совладала с собой и ответила:

— Мер снаф («Я тоже»).

— Что с тобой случилось? — спросил Ковок-ма, продолжая говорить по-оркски.

Дар ответила ему на том же языке:

— Меня поймали.

— Вашавоки наказали тебя?

— Тва. Они повели себя милосердно, потому что хотят, чтобы я на них работала.

— Я рад, что ты жива и невредима, — сказал Ковок-ма. Потом он долго молчал и в конце концов спросил: — Что мне делать, Даргу?

— Вам нельзя здесь оставаться. Вашавоки жестоки к уркзиммути. У меня было ужасное видение.

— Хай, мы должны уйти, — печально проговорил Ковок-ма и еще какое-то время молчал, — тебе хорошо у вашавоки?

Дар догадалась, что Ковок-ма хочет спросить ее, хочет ли она остаться здесь. Она понимала, что, если скажет «да», орк исчезнет из ее жизни навсегда.

«Я могла бы жить в спокойствии и безопасности, — мелькнула мысль, но Дар тут же ее отбросила, — я сказала Ковоку, что отведу его домой».

— Со мной хорошо обращаются, — сказала она, — но это место не для меня.

Взгляд орка стал не таким печальным.

— Это правда?

— Хай. Я не такая, как они.

— Ты и не такая, как мы.

— Хай, — согласилась Дар, — но я должна делать, как велит мое сердце. Ты бы сказал: «слушать свою грудь».

— Я рад, что ты поведешь нас.

Дар услышала, как вдалеке зазвенел колокольчик.