Дар представить себе не могла, что при мысли о каше у нее потекут слюнки, но именно так и вышло. Пока они с Теной доили коз, у Дар все время урчало в животе. Но только после того, как они отвели коз на пастбище, им наконец дали поесть.

Кормили слуги батраков в длинном каменном доме. Здесь же большинство из них спали. Вдоль стола стояли скамьи, в конце стола — котел с кашей. Рядом с ним — деревянные миски и ложки.

Дар стала центром внимания, и Тена с превеликой радостью рассказывала о ней, пока Дар с волчьим аппетитом уплетала кашу. Батрачка Тена добавила красок в и без того наполовину вымышленную историю. Получилось так, будто Дар едва не съели, но ей удалось убежать. Все с неподдельным интересом слушали Тену, пока не поднялся Хунда.

— Пора за работу, — сказал он, — дар, ступай с Теной. Но сначала переоденься вот в это, — он протянул Дар небольшой узелок, — платье отдашь мне. Оно слишком хорошее для батрачки.

Дар сделала, как ей было велено, и вернулась в поношенной юбке и блузке вроде той, которая была на Тене. Тена подала ей мотыгу. Забросив ее на плечо, Дар пошла с Теной на поле.

Ковок-ма сидел, скрестив ноги, на опушке леса, и смотрел в сторону поселка. Как он и ожидал, вашавоки поднялись с рассветом. Людей было не слишком хорошо видно за домами. Вечером уши помогали орку лучше, чем глаза. Он слышал собачий лай. Потом он слышал голоса, но они звучали слишком далеко, и слов он не разобрал. Ковок-ма увидел свет факела, отражающийся от стен домов, но Дар он не видел с тех самых пор, как она прокралась в поселок.

«Даргу боялась, когда уходила, — думал Ковок-ма, — какого же наказания она страшилась?»

Часто бывавший свидетелем жестокости вашавоки, он опасался того, что Дар погибла.

Солнце поднялось еще не слишком высоко, когда вашавоки вышли в поле. Ковок-ма сразу узнал среди них Дар, несмотря на то, что до нее было далеко, и на то, что она сменила одежду. Ее походка и движения были слишком хорошо знакомы орку, и, чтобы узнать Дар, ему не нужно было видеть ее лицо. Грудь Ковока наполнилась радостью, когда он понял, что Дар жива и невредима.

Ковок-ма наблюдал за Дар, работающей вместе с остальными крестьянами. Когда стало ясно, что Дар никто не стережет, орк удивился.

«Если она не пленница, почему она там?»

Ковок-ма продолжат следить за Дар, размышляя о ее действиях. Какова была их причина, он не догадывался, но Дар часто совершала непонятные поступки. Ковок-ма не уходил с опушки до полудня. В это время Дар и другие вашавоки вернулись в поселок. Тогда Ковок-ма возвратился к тому месту, где прятались остальные орки.

Когда он пришел туда, не спал только Зна-ят.

— Тебя долго не было, — сказал он, — что ты видел?

— Даргу жива, — сказал Ковок-ма, заметив, что эта новость немного разочаровала его двоюродного брата, — я видел, как она работала с другими вашавоки.

— Хорошо, — сказал Зна-ят, — она вернулась к своим сородичам.

— Я в этом не уверен.

— А как же может быть иначе?

— Я думаю, что она делает это, чтобы помочь нам.

— Как только ты можешь быть таким глупым? — фыркнул Зна-ят, — похоже, ты забываешь, что Даргу — вашавоки. Ты забываешь про то, как от нее воняет. Ты прикасаешься к ней. Ты говоришь так, словно она наделена мудростью.

— Она и вправду наделена мудростью.

— Потому что говорит о Мут ла?

— Мать Всего Сущего дарует ей видения.

— Даргу говорит о видениях, потому что знает: сыновья их видеть не могут, — возразил Зна-ят, — вашавоки часто говорят слова, в которых нет смысла.