Около полудня путники вошли в извилистое ущелье, рассекающее дальний горный хребет. Путь по нему был непрост. Только ближе к вечеру Дар и орки одолели ущелье и, выйдя из него, оказались на высоком перевале, откуда открывался вид на окрестную горную страну. На севере возвышались заснеженные вершины. Отсюда до следующего хребта вел путь, изобилующий нелегкими подъемами со спусками. Кряжи и долины сменяли друг друга. Эта картина напомнила Дар изъезженную дорогу. Она обернулась и посмотрела на Зна-ята.

— Уркзиммути до сих пор живут там?

— Я не слыхал, чтобы там кто-то жил.

Дар это не удивило, потому что гористая страна выглядела почти так же сурово, как та долина, которую они оставили позади. Тут и там Дар замечала островки зелени, но больше всего было голых скал. Дар представила себе, как удручены были орки-беженцы, когда перед ними предстало это зрелище. Место было унылое, унылым стало и настроение Дар, когда она подумала о том, как идти дальше по этим горам.

«Даже волкам случается голодать», — подумала Дар.

13

Спуск по скалистому склону получился нелегким, дорогу выбирать было очень сложно. И несколько раз Дар была вынуждена поворачивать назад, потому что она выходила к отвесным обрывам. Ночь застала путников высоко на опасных склонах. Орки уселись, прижавшись друг к другу, на узком уступе. Дар раздала им еду. Дорога всех измучила. После еды орки быстро уснули, а Дар уснуть не смогла. Она переживала из-за того, что завела орков неведомо куда.

К концу следующего дня они добрались к краю узкой извилистой долины. Это было суровое, мрачное место, здесь было совсем мало растительности. Жесткая трава, низкие колючие кусты, изредка — невысокие корявые деревца. Время от времени на пути странников попадались разрушенные жилища, но если возле них когда-то и росли съедобные растения, они давно исчезли без ухода.

Не Дар, а сама местность определяла выбор пути. Высокие скалистые кряжи вставали поперек дороги и зачастую вынуждали Дар идти в неверном направлении. Только перебравшись через кряж, можно было попасть еще в одно извилистое ущелье. В таком лабиринте трудно было оценить проделанный путь. Орки погрустнели и шли молча. Холод, голод и усталость сказывались на Дар, она все сильнее впадала в отчаяние. Молчание орков заставляло ее думать о том, что они тоже начинают отчаиваться.

«Это странствие предложила я, — думала Дар, — я сказала, что отведу их домой».

Теперь она жалела о своем опрометчивом обещании.

После того как Дар и орки два дня бродили по лабиринту ущелий, на сердце у Дар стало еще тоскливее. В сумерках она указала на разрушенный дом. Лежащие по кругу камни все еще обозначали «Объятия Мут ла».

— Мы останемся здесь, — сказала Дар.

Орки тихо вошли внутрь развалин. Дар развязала тесемку на горловине мешка с едой. Осталось всего пять клубней паши.

— Пища — дар Мут ла, — проговорила Дар нараспев.

— Шашав, Мут ла, — отозвались орки.

Дар протянула клубень Ковоку.

— Мут ла дает тебе эту пищу.

Произнося эти слова, Дар чувствовала, что эта еда — последний дар Мут ла. Дар, которого она не заслужила. Слеза стекла по ее холодной щеке. Дар смахнула слезу и раздала клубни остальным оркам, встала и с пустыми руками ушла в темноту. Ей было все равно, куда идти, лишь бы орки не видели ее слез. Дар перебралась через разрушенную стену, села на землю, прижалась спиной к камням. По ее щекам текли безмолвные слезы. Вдруг она услышала, что кто-то идет к ней. Дар поспешно утерла слезы. К ней подошел Ковок-ма.

— Уходи, — сказана Дар.

Ковок-ма молча положил пять клубней паши у ног Дар.