Мне нужно было подумать.
— Почему?
— Это очень длинная история.
— Был кто-то другой, кого ты любила?
— Да.
— И он не любил тебя.
— Нет, он любил меня, но выяснилось, что мы брат и сестра.
— Я не могу понять, как это… Почему вы этого не знали раньше?
— Я давно знала его отца. Я считала, что он был одним из друзей моей матери. У нее было много друзей. Оказалось, что они были любовниками, и потом родилась я. Он жил за городом со своей женой и сыном.
— Как тебе должно быть тяжко!..
— Если бы мама не умерла, все было бы по-другому. Она не допустила бы подобного… Но она умерла… И все произошло именно так.
— Понятно, почему ты грустишь иногда.
— Я была очень несчастна. Трудно все забыть, Мари-Кристин.
— Если бы ты вышла замуж за моего отца, всем нам было бы хорошо.
— Возможно, но теперь этого никогда не узнать.
— Ноэль, мы должны начать новую жизнь. Мы вернулись в этот дом, в котором жила твоя мать. Все в нем будет напоминать тебе о ней. Ноэль, так не должно быть. Теперь это наш дом, твой и мой. Его следует изменить. Он должен отличаться от старого дома. Нельзя жить одними воспоминаниями. Мы начнем все менять именно с этой комнаты. Мне кажется, что этого хотела бы твоя мать.
— Что ты имеешь в виду? Что ты собираешься поменять?
— Я хочу избавиться от всей одежды, которая находится в этом шкафу. У нас будут новые занавески, новый ковер. Мы перекрасим стены, вынесем эту мебель, возможно, сложим ее на чердаке, а может, что-то и продадим. Все здесь будет новое, и когда мы закончим, это будет моя комната. И ты перестанешь жить воспоминаниями и перестанешь грустить. Ей следует уйти. Здесь не останется вещей, которые напоминали бы тебе о ней. Что ты думаешь о моей идее?
— Я… Пока не знаю. Мне следует об этом подумать.
— Не делай этого. Скажи сразу «да». Мне кажется, что я все правильно придумала. Здесь, в этой комнате… У меня такое ощущение, что она подсказывает мне, что нужно делать. Она говорит мне: «Позаботься о Ноэль. Пусть она перестанет думать о прошлом. Скажи ей, что лучше забыть меня, чем все время грустить».
— О, Мари-Кристин! — воскликнула я, и мы тесно прижались друг к другу на мгновение.
Она сказала:
— Так интересно будет заняться ремонтом. Мне кажется, занавески у нас должны быть желтого цвета, потому что желтый цвет — это цвет солнца, а мы собираемся избавиться от темноты и впустить солнечный свет. Ковер будет синий. Синее и желтое. Синие небеса и солнечное сияние. Давай займемся этим, Ноэль!
— Возможно, ты и права… — начала было я.
— Я знаю, что я права. Мы начнем прямо завтра!
Именно Мари-Кристин обнаружила письма.
Она с азартом начала заниматься переоборудованием комнаты моей матери. Она стала заметно оживленнее с тех пор, как потеряла свою семью. Она была права. Никто не должен поклоняться мертвым, если не хочет постоянно вынашивать свою скорбь и чувство потери.
Она влетела в мою комнату — ее глаза сверкали. Мари-Кристин размахивала какими-то бумагами.
— Ты помнишь это бюро? — спросила она. — Я расчищала его. Мне казалось, что его следует отправить на чердак. За одной дверцей оказалась другая, поменьше. Если не знаешь о ней, то никогда и не найдешь. Я просто пошарила глубоко внутри, чтобы проверить, не застряло ли там что-нибудь, и обнаружила это! За дверцей были письма! Я считаю, что это очень важно.
— Какие письма? — спросила я. |