Услышав, что он всего лишь слуга, Ратна испытала разочарование. Неужели перед ней шудра? Нет, его манеры опровергали это. С другой стороны, любой простой индиец, поступающий на службу к белым, мнит себя выше своих собратьев по касте. Украдкой взглянув на руки юноши, Ратна решила, что едва ли он зарабатывает деньги тяжким трудом.

– А почему? – не сдавалась Сона.

– Потому что все это несправедливо. Вы не сделали ничего дурного. Вы страдаете безвинно.

В его словах было что-то пронзительное и искреннее, заставившее Сону содрогнуться и, возможно, впервые усомниться в том, что она считала незыблемым.

Кошелек остался у юных вдов. Всю обратную дорогу Сона молчала, а Ратна думала о том, что слова юноши перекликаются с ее собственными мыслями. Не случайно она ни единой минуты не посвятила тому, чтобы попросить у богов прощения за свои прегрешения. Те самые прегрешения, о коих ее спутница ничего не знала, а узнав, наверняка пришла бы в ужас.

Подумав, что ей нечего терять, Ратна спросила Сону:

– У тебя есть родители? Где они?

– Были. Они живут в Матхуре, на родине Кришны.

– Они умерли?

– Нет. Это я умерла для них.

– Почему ты не осталась в своей семье?

Наступила пауза, во время которой слышалось лишь тихое шуршание шагов босых ног по раскаленным каменным плитам.

Потом Сона ответила:

– Они слишком сильно меня любили. Они никогда не смогли бы соблюсти то, что пристало содержанию вдовы.

– И они согласились отправить тебя в приют?!

– Это было нашим общим решением.

Ратна подумала, что, будь ее воля, она бы ни за что не поехала во вдовью обитель! В отличие от брахманов, шудра рождается только однажды и может воплотить свои желания лишь в этой жизни. Увидеть и обнять свою дочь, а быть может, еще раз насладиться запретной лаской мужчины, который так и не сумел стать ее защитником, но которого она еще не забыла.

– Ты любила?

Это вырвалось против воли. Сона изумилась.

– О чем ты?!

– Ты любила мужчину? – повторила Ратна и, испугавшись, что позволила себе слишком многое, добавила: – Своего мужа?

– Господина? Я уважала его, как и принято, но… что такое любовь?

Ратна вспомнила древний как мир восторг от слияния душ и тел, порождавший нечто более сильное, чем совесть и здравый смысл.

Вероятно, в супружеской жизни Соны не было ни радости, ни глубины, а ее поведение объяснялось вовсе не скорбью по умершему супругу – она всего лишь следовала обычаям. И вместе с тем она тоже осмелилась нарушить запрет: под ее циновкой была спрятана книга.

Ратне было приятно, что отныне их, брахманку и шудру, соединяет некая тайна, хотя сама Сона наверняка не придавала этому особого значения.

Ратна сочла возможным и даже нужным еще раз поблагодарить юношу. После этого случая они всегда здоровались и иногда болтали, хотя это и было запрещено.

– Как тебя зовут? – как-то спросил он.

– Ратна. А вас?

– Обращайся ко мне запросто, я не сахиб[27]. Меня зовут Арун, и ты можешь обращаться ко мне Арун-бхаи[28].

Арун – «красота восходящего солнца!» Его имя как нельзя лучше подходило к его внешности. Ратне хотелось верить, что душа юноши тоже светла и чиста.

– Разве это возможно? Я вдова, и нас все презирают! – с некоторым вызовом произнесла девушка.

Он задумался.

– Прежде я относился к вам, как и все другие индийцы. Но потом услышал, что говорят об этом белые. Они не всегда неправы.