– Что они могут сделать?

– Ну, официально это первый раз, когда я просрала операцию, – хмыкнула она. – Если я буду вести себя разумно, думаю, меня все‑таки не уволят.

– Но?

Она откинула упавшую на глаза прядь волос.

– Они получат кучу удовольствия, запихивая свое возмущение мне в глотку. Они перепробуют все, чтобы я сама подала заявление, – продолжала она. – А когда я этого не сделаю, меня понизят.

Я ощутил в желудке свинцовую тяжесть.

– Мёрф, – произнес я.

Она попробовала улыбнуться, но не смогла. Слишком уж хреново ей было.

– В этом нет ничьей вины, Гарри. Просто такие у нас порядки. Это надо было сделать, и при необходимости я поступила бы точно так же еще раз. Переживу.

Голос ее звучал спокойно, невозмутимо, но она слишком устала, чтобы убедить меня в подлинности этого спокойствия. Команда Мёрфи могла иногда огорчать, даже разочаровывать, но это была ее команда. Она билась за свое лейтенантское звание, она работала ради него как лошадь, и в результате ее засунули в ОСР. Только вместо того, чтобы принять это как аналог ссылки в сибирскую глушь, Мёрфи стала работать там еще лучше, утерев тем самым тех, кто ее туда послал.

– Несправедливо это, – буркнул я.

– Что?

– Тьфу. Вот приду как‑нибудь в центр и нашлю на них рой пчел, или орду тараканов, или еще чего. Просто чтобы посмотреть, как эти говнюки в пиджачных парах будут с визгом бежать из здания.

На этот раз она все‑таки улыбнулась, хоть и немного натянуто.

– Вряд ли мне это поможет.

– Ты шутишь? Мы бы могли сидеть, снимать этих бегущих засранцев на фото и надрывать животики.

– Думаешь, поможет?

– Смех полезен всем и тебе не помешает, – сказал я. – Девять из десяти более или менее пристойных комиков рекомендуют смех в качестве защиты при общении с хроническими идиотами.

Она устало, негромко усмехнулась.

– Спасибо, как‑нибудь справлюсь и с этим. – Мёрфи оттолкнулась от стены и достала из кармана ключи. – Пойлу покажусь врачу, – сказала она. – Хочешь, до дому подброшу?

Я покачал головой:

– Надо прежде кой‑чего сделать. Спасибо за предложение.

Она кивнула и повернулась к двери, но задержалась.

– Гарри, – тихо произнесла она.

– Гм‑м?

– То, что я говорила тогда в лифте.

Я сглотнул.

– Ну?

– Я не хотела, чтобы это вышло так резко. Ты хороший человек. Из тех, чьей дружбой я черт знает как горжусь. Но ты мне слишком дорог, чтобы лгать тебе или водить за нос.

– В этом нет ничьей вины, – тихо сказал я. – Хочешь, не хочешь, тебе приходится быть со мною честной. Прорвусь как‑нибудь.

Уголок ее губ скривился в полуулыбке.

– Зачем еще существуют друзья?

Я уловил в этом ее вопросе едва заметное изменение тона – он сделался чуть более просительный, что ли. Я встал и положил руку ей на плечо.

– Я твой друг. Это не изменится, Кэррин. Никогда.

Она кивнула, моргнула несколько раз и на мгновение коснулась моей руки своей. А потом повернулась уходить. Как раз тут заглянул из коридора Томас.

– Гарри, Кэррин. Вы уходите?

– Я ухожу, – кивнула она.

Томас покосился на меня.

– Так‑так. А меня подбросите?

Она звякнула ключами:

– Легко.

– Спасибо. – Он кивнул мне. – И тебе спасибо, Гарри, за увлекательный поход. Ну, немного скучновато вышло… может, в следующий раз кофе, там, захватить или еще чего, чтобы не зевать все время.