Джим обошел памятник, заглянул с другой стороны. Противоположная сторона стены была почти полностью занята громадной табличкой. Джим осознал, что это — список сынов и дочерей Шайло, павших в той войне.

Список был чертовски длинным.

Он медленно поднял руку и коснулся отлитых в металле имен, ведя пальцами вдоль алфавита. Имен было слишком много, чтобы прочитать их все, но в глаза бросались те, которые Джим знал: Роджер Грегсон… Джейкоб Кавано… Фелисия Карлсон… Винсент Ламонт…

— Томас Омер… — вполголоса прочел Джим.

С Томом Омером они выросли вместе и вместе пошли в армию. Рейнор своими глазами видел, как его друг получил рану, которая отняла у него жизнь… Джим на миг задержал пальцы на этом имени, вспоминая.

Генри Харнак (Хэнк)…

Харнак! Даже не верилось, что они с Джимом с детства враждовали не на жизнь, а на смерть, а потом сделались друзьями, товарищами по оружию, когда оба вступили в ряды «Небесных дьяволов». И Хэнк умер… нехорошей смертью.

Нет, ему тут места нет. Он теперь не здешний. Рейнор побрел прочь, вернулся к пикапу и поехал дальше.

Офис у мэра был тесный и совсем не современный. В приемной, пытаясь создать прохладу, жужжал вентилятор, но только впустую гонял жаркий воздух. Мэр вернулся после короткого обеденного перерыва, с портфелем под мышкой: ему нужно было разобрать кое-какие бумаги. Мэр тяжело вздохнул, обнаружив, что за последние несколько часов прохладнее тут не стало. Он ослабил галстук и стащил его с шеи: в конце концов, приемные часы уже закончились.

Он снял шляпу, повесил ее на крючок и зашагал по узкому коридору в свой личный кабинет. Отворил дверь…

И поспешно захлопнул ее за собой, уставившись на человека, сидящего в его кресле.

— Ну что, Майлз, здорово! — сказал Джим Рейнор. — Знаешь, все это время, что ты мне говорил, будто заделался мэром, я думал, ты просто крышей двинулся. Но ты и в самом деле мэр, старый пушкин сын!

Майлз Хэммонд расхохотался.

— Знаешь, иной раз я и сам жалею, что не сошел с ума и мне это не мерещится! — фыркнул он. Потом посмотрел на Джима своими добрыми глазами, и улыбка угасла. — А скажи, пожалуйста, какого хрена ты тут делаешь? Я ж тебе нарочно оставил одежду и машину, чтобы тебе не пришлось таскаться в город!

— Тебя хотел повидать, — ответил Джим, вставая. Он протянул руку, и Майлз сердечно пожал ее, а потом заключил своего молодого друга в неуклюжие, но искренние объятия.

— Я страшно рад тебя видеть, Джимми, честное слово, но тебя же полиция разыскивает! Это рискованная выходка.

Майлз открыл портфель, что был у него с собой, и достал оттуда листок бумаги. Джим увидел свою собственную физиономию, с крупной надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ».

— Хм, — шутливо заметил он, — мне казалось, я выгляжу лучше!

— Ничего смешного тут нет, — возразил Майлз. — Надеюсь, тебе хватило ума позаботиться о том, чтобы никто тебя не видел?

— Люди видят то, что ожидают увидеть, — сказал Рейнор. — В этой одежде я — вылитый фермер, и если на меня вообще кто-то обратил внимание, то увидел именно фермера. Можешь мне поверить.

Майлз поуспокоился и кивнул.

— Ну что ж, хорошо. Эта листовка лежала на почте. Я только что оттуда. Забрал все, что мог. И, тем не менее, тут вряд ли будут приветствовать тебя как героя. Кофе хочешь?

— Если ты до сих пор считаешь, будто эта ваша бурда называется кофе, — что ж, хочу, — сказал Джим. Майлз снова улыбнулся и поставил кофейник.