— Успокойся, дитя моё, всё ведь обошлось. Господь охраняет меня. Он знает, что мне надо долго жить, чтобы дожить до венчания с моей любимой. И пока это не случится, я заговорён, я бессмертен, ты — моя кольчуга, мой талисман. Только будь со мной, и всё будет хорошо...

12 июня 1867 года. Царскосельский дворец. Спальня императрицы.

Александр стоял около постели, в которой лежала больная Мария Александровна.

   — Я молилась все дни, я благодарила Его, что второй раз отвёл руку убийцы, но, Александр, Александр, зачем ты подставляешь себя? Зачем ты поехал? Я же умоляла, и все говорили: не надо, не надо, эти поляки... от них можно ждать чего угодно, но ты перестал меня слушать.

   — Мари, дорогая моя, ты преувеличиваешь. Нигилисты и здесь пытались. Что ж мне прятаться от неведомо кого? От судьбы не спрячешься.

   — Это не судьба, Саша. Твои участившиеся прогулки, твоя поездка в Париж... Я не знаю, что или кто побуждает тебя идти против здравого смысла и моей обеспокоенности...

   — Никто меня не побуждает, Мари. С чего ты взяла?

   — Я вижу, Александр, я чувствую. Ты переменился последний год.

   — Что ты, Мари, разве я к тебе!..

   — Нет, нет, ты внимателен, даже больше, чем раньше. Ты чаще стал приходить ко мне, но... но в этом, наверное, и дело: ты словно чувствуешь вину передо мной и хочешь её загладить.

   — Но я в самом деле её чувствую. Я гуляю, езжу везде, а ты здесь, одна, в постели...

   — Саша... Сколько лет мы знаем друг друга? Неужели ты думаешь, что я не изучила тебя за эти годы, чтобы не отличить чувство от долга? Ты волен, Саша, в своей свободе, ты не виноват, что я не могу больше сопровождать тебя везде, не могу уже соответствовать твоим желаниям, говорю ещё раз — ты волен в своих поступках, если... если они не опасны для тебя и твоих близких. Допустим, я уже не так дорога тебе, как раньше...

   — Мари!..

   — Но есть дети. А ты ведёшь себя, как будто у тебя нет ответственности ни перед кем, кроме своих желаний.

   — Но это же не так, Мари.

   — Не так?

   — Нет.

   — И у тебя ничего не случилось?

   — Что ты имеешь в виду?

   — Не появился какой-то новый интерес, отдаляющий тебя от семьи, трона?

   — С чего ты взяла это, дорогая?

   — Ты не ответил.

   — Нет. Конечно, нет.

Она вздохнула и откинулась на подушках.

   — Ладно. Иди, Саша, я устала. Я буду молиться за тебя.

   — Мари, дорогая моя, я понимаю, что эти два покушения напугали тебя, и только этим можно объяснить твою положительно чрезмерную подозрительность...

   — А ты уверен, что покушений было только два? И что-то, ещё одно, не достигло цели?..

8 июля 1867 года. Гостиная в новом доме Долгоруковых на Английской набережной.

   — Тебе нравится? — спросил Александр у Кати. Она погладила спинку нового кресла, оглядела комнату, где всё было новым и нарядным.

   — Да, очень.