– И ты хотела найти объяснение, почему она все бросила? Хотела раскрыть тайну? Потому и выбрала такую тему для дипломной работы?

– Нет, Пол. Мне кажется, где‑то должны быть спрятаны ее неизвестные снимки. Я думаю, самые значимые из ее работ пока не найдены. Глупо, но я надеялась, что первой их обнаружу.

Ситон положил книгу Пула на пол и протянул Люсинде руку. Его порыв был встречен благосклонно. Люсинда ответила на рукопожатие.

– Я так понимаю, что ты не будешь против, если я помогу тебе?

– Помогу всех облапошить?

– Как пожелаешь.

– Да, – сказала Люсинда. – Похоже, я не буду против.

Позже Ситон сходил в газетную лавку на Ламбет‑уок и взял посмотреть «Американского оборотня в Лондоне». Они трижды перематывали назад пленку, чтобы вернуться к сцене, когда двое незадачливых янки пытаются спрятаться в «Заколотом агнце», и с каждым разом все больше веселились.

– Спорим, ты запал на Дженни Агаттер,[47] – заявила Люсинда.

– Да брось ты, – отмахнулся Ситон. – Нет на свете такого мужика, который бы на нее не запал.

Затем они пошли в Кеннингтон и встретили Стюарта Локиера с Патриком в пабе «Черный принц». По вечерам в выходные там можно было петь под фонограмму известные мелодии. Патрик исполнил «Blueberry Hill», перевирая слова, ибо толком их не знал, и закончил откровенным джазовым «скатом». Ситон наблюдал за выступлением брата, смеясь до слез. Патрику аплодировали стоя. После закрытия Пол с Люсиндой возвращались домой при полной луне. Они шли по нагретым за день тротуарам, поглядывая туда, где от реки отражался лунный свет. Пол думал, что им посчастливилось без потерь пережить первую ссору. Ведь по‑настоящему они даже и не ссорились.

11

Уже в субботу Пол попросил Люсинду дать ему все материалы – в общем, все, что у нее было на Гибсон‑Гор. Архив был скудным фотокопия некролога в «Таймс» и ксерокопии нескольких снимков на тему моды, хранящихся в Британском музее. Коллекцию дополнял старый‑престарый экземпляр «Вог» с серией фотографий модной одежды. Очевидно, они были сделаны на тему турпоездки или пикника. Старомодные башмаки и шляпы‑канотье, дополняющие твидовые и габардиновые костюмы, так и просились на цветную пленку. Но цветной фотографии в те дни не было. Еще один интересный материал, на этот раз в «Харпер базар», был посвящен истории купальных костюмов. Судя по освещению, снимки были сделаны на Ривьере. Красивые люди отдыхали в шезлонгах или стояли на трамплине для прыжков в воду над бассейном. По фотографиям можно было по достоинству оценить мастерство фотографа, ее тактильную технику передачи человеческой кожи и света, словно она была скульптором, вооруженным объективом.

Наконец там нашлась фотография и самой Пандоры Гибсон‑Гор. Ее темные волосы, заплетенные в косы, были уложены вокруг головы и увенчаны сверкающей диадемой. На шее красовалось ожерелье из крупного жемчуга, а платье, открывавшее плечи, было расшито бисером, поблескивающим и переливающимся в свете канделябра. Это был групповой снимок, сделанный за столиком «Кафе ройял», эмблема которого украшала штору позади улыбающейся компании. Гибсон‑Гор снялась в чисто мужской компании. Мужчин было пятеро, все во фраках. Двоих Ситон узнал. Во‑первых, там присутствовал все тот же Кроули, все с той же улыбкой. Выражение проницательных глаз диссонировало с его заурядной внешностью. Вполне узнаваем был и Освальд Мосли, гораздо моложавее и худощавее, чем во времена его скандальной известности, но, в общем, почти не изменившийся.

Ситон перевернул фотографию – на обратной стороне карандашом были подписаны имена изображенных на снимке.