Минут через десять, пройдя еще один квартал, Ситон зашел в первый попавшийся магазин. Костяшки пальцев саднило: он сбил их, стуча в крепкую дубовую дверь нужного ему дома. Дверной молоток на ней был неправильно подвешен, отчего плохо поддавался и не давал нужного эффекта, из чего Ситон сделал вывод, что хозяин не часто принимает гостей. На его требовательный стук кулаком тоже никто не отозвался, а звонка он не нашел. Шторы были задернуты. Пол попытался хоть что‑нибудь разглядеть сквозь узкую щель почтового ящика и обнаружил, что внутри темно. Отчетливый запах сырости говорил о том, что дом необитаем.

Точно такой же запах стоял в многоэтажных трущобах, где они с Майком Уайтхоллом не раз бывали в поисках материала для очерков о плачевном положении заброшенных домов в Хэкни. Так пахнет запустение. Но здесь такого просто не могло быть! Конечно, Мур‑Парк‑роуд было далеко до Чейн‑уок в прибрежном районе Челси. И припаркованные здесь машины выглядели далеко не новыми, и стены кое‑где были покрыты граффити. Однако большинство домов содержалось в надлежащем порядке. В их облике проглядывала та ненавязчивая элегантность, которая свойственна состоятельным людям, привыкшим быть богатыми.

– Как дела? – спросил Ситон у владельца газетной лавки, нашаривая в карманах мелочь и изнывая от жажды, которую он собирался поскорее утолить бутылкой диетической кока‑колы.

– Ты, парень, похоже, из Дублина?

Ситон поднял глаза на человека за прилавком, ожидая увидеть выходца из Азии – в Лондоне это в порядке вещей. На стене красовались коллекция вымпелов футбольного клуба «Челси» и громадный цветной постер их центрального нападающего Керри Диксона, пасующего головой. Лавка напоминала мини‑храм во славу «синих».[52] Исключение составлял небольшой неприметный щит на задней стенке, прямо над плечом хозяина. Ситону сразу же бросилась в глаза трехрогая эмблема гэльской команды Дублина. Зарегистрировать право размещения такого скромного на вид щита дорогого стоило! Причем Ситон знал это не понаслышке. Сам владелец был голубоглазым, с длинным подбородком и по‑девичьи пухлой нижней губой. Непослушные темные кудри свисали на лоб до бровей. Его талия успешно одерживала верх в единоборстве с заправленной за ремень рубашкой, постепенно вытесняя ее из брюк Словом, он выглядел так, точно все дядюшки Пола Ситона слились воедино. Пол даже невольно улыбнулся.

– Ты из Дублина, парень? – переспросил продавец.

Что ж, попытка не пытка.

– Да, отпираться не буду. А ты?

– Да ну, – отмахнулся киоскер. – С Дублином все остальные города даже рядом не стояли. Ни один из них.

– Даже Лондон?

– Ну, Лондон – классное место, чего уж там. Лучше не бывает. Одного только в Лондоне нет.

– Это не родной дом, – сказал Ситон.

– Пока я живу и дышу, – признался киоскер, – он никогда не станет мне домом.

Он вздохнул. Оба помолчали.

– И «Гиннес» не тот, – добавил Ситон.

– Что верно, то верно, – утвердительно кивнул продавец. – «Гиннес» тоже не тот.

Продавец протянул Ситону руку поверх прилавка с разложенными на нем газетами и журналами. Таким образом, приветственный ритуал был завершен. Дублин оценен по достоинству.

– Так чего бы тебе хотелось? – спросил киоскер.

«Разговаривая с ним, словно на себя со стороны смотрю. Теперь‑то я понимаю, как воспринимает меня Люсинда», – подумал Ситон.

– Ты, случайно, не знаешь, кто живет в восемнадцатом доме?

– Эге, да ты, часом, не шпик? – вытаращился на него поклонник Дублина.