– Хотела чай пить, да передумала, лучше приму душ и завалюсь спать.

– Как решили, Тамарочка? – вежливо спросила Жанна.

Тамара пожала плечами.

– Ничего я не решила.

– А он симпатичный, правда?

– Не заметила.

– По моему, это так интересно – сниматься в кино!

– Времени на все не хватит, – зевнув, ответила Тамара.

– Что скажешь, – яростно воскликнула Жанна, когда Тамара скрылась в ванной. – Она еще думает! Если бы я была она, я бы и минуты не думала…

– Ты не она, и за тобой никто не гоняется, чтобы пригласить сниматься…

Жанна усмехнулась:

– Если хочешь знать, он дал мне глаз!

– Ну да?

– Честное пионерско комсомольское!

Так Жанна стала клясться с той самой поры, когда нас приняли в комсомол.

– Честное пионерско комсомольское, – с жаром повторила Жанна. – Я на него произвела впечатление, это было ясно с первого же момента…

– Тогда он удивительно хорошо умеет скрывать свои чувства, – не без ехидства заметила я.

Но Жанна оказалась, как и всегда, непробиваемой. Она видела и слышала лишь то, что хотела видеть и слышать.

Вопреки всему, она считала, что все так и есть, как она полагает. Или ей просто удавалось уговорить себя? Позднее я узнала: это называется выдавать желаемое за действительное.

Сколько раз она уверяла меня, что десятиклассник Паша Ануров, лучший баскетболист школы, тайно вздыхает по ней.

– Почему тайно? – удивлялась я.

Жанна загадочно щурила глаза:

– Разве непонятно?

– Нет, нисколько.

– Потому что, если он покажет, что я ему нравлюсь, над ним будут смеяться, а он гордый, он не любит, когда над ним смеются…

– Почему же над ним будут смеяться?

– Потому что он в десятом, а я в седьмом. Я ему не ровня, каждый понимает…

– А помнишь, мы сами читали в «Евгении Онегине», что любви все возрасты покорны?

– Так то в «Евгении Онегине», а то в жизни. Одним словом, Паша влюблен в меня!

– А он тебе сам говорил, что влюблен?

Жанна усмехалась:

– Разве нужны слова?

И словно точку ставила.

Я старалась верить Жанне, а потому, когда нам встречался Паша Ануров, я пристально вглядывалась в него. Он проходил мимо Жанны, и головы не повернув в ее сторону, а Жанна многозначительно подмигивала мне:

– Он весь вспыхнул, заметила? Вспыхнул, потом бросился бежать…

И смеялась.

Когда в конце концов стало известно, что Паша Ануров «бегает» за нашей географичкой Ларисой Ивановной, самой молодой учительницей школы, и тогда Жанна не пожелала сдаваться.

– Это так, для вида, – настойчиво утверждала она. – На самом деле Паша влюблен только в меня!

– Тогда чего же он пошел в кино с Ларисой Ивановной, а не с тобой?

– Он прекрасно знает, что я не пошла бы на эту картину ни за какие коврижки. Одному идти неохота, вот он и позвал от нечего делать Ларису Ивановну, а наша Лариса пойдет куда хочешь, только позови, ты же ее знаешь…

– Нисколько я ее не знаю.

– Зато я знаю. Лариса на любую картину пойдет, не то что я, у меня же есть вкус, а у нее ни капельки…

Переспорить Жанну было невозможно. Во всяком случае, я и не пыталась ее переспорить.

* * *

У Жанны был пудель по имени Миша, «обладавший на диво неуживчивым характером». Не было ни одного пса во дворе, с кем бы Миша не подрался. Он отважно бросался в бой и с огромной овчаркой, и с лохматой дворнягой, раз в десять больше его, и что же? Громадные собаки в растерянности отступали от него.