И тут Миша мгновенно выказал характер, вцепился в хвост коричневого пуделя, стоящего рядом.

Пудель завизжал что есть сил. Но Миша и не думал отпускать его хвост.

Хозяйка пуделя, толстуха в цветастом платье, разразилась отчаянным криком.

– Помогите! – кричала она. – Убивают! Помогите!

Мы с Жанной бросились отдирать Мишу от пуделя. Миша зарычал и выпустил чужой хвост. Судьи начали кричать все вместе:

– Девочка с черным пуделем, в сторону, подальше…

К Жанне приблизился судья с подвижным лицом.

– Будешь держать дистанцию, – распорядился он. – Не подходи близко ни к одной собаке, слышишь?

– Слышу, – мрачно ответила Жанна.

– Становиться в один ряд, – крикнул судья. – Всем, всем!

Жанна стала в самый конец.

– Пошли, – скомандовал судья. – Медленно, друг за дружкой.

И собаки вместе с хозяевами начали шагать по кругу.

Потом судьи отделили собак по цвету – белых пуделей с белыми, коричневых с коричневыми, черных с черными.

Хотя уже на исходе был сентябрь, солнце палило совсем по летнему. Было жарко, и даже неутомимый Миша сник, полузакрыв свои неистовые глаза.

– Потерпи еще немного, – уговаривала его Жанна. – Зато получишь большую золотую медаль.

Женщина судья в ярко синих брюках со значком на груди, изображающих пуделя, подошла к Жанне.

– Как зовут? – спросила женщина судья.

– Меня? Жанна.

– Не тебя, а собачку. – Миша.

– Красивый мальчик, – веско произнесла женщина судья, – экстерьер отличный.

Жанна расцвела от счастья. Глянула на меня, я стояла за веревкой, огораживающей ринг, выразительно подмигнула.

– Но он очень плохо одет, – снова сказала женщина судья.

– Кто плохо одет? – удивилась Жанна.

– Твой Миша. Он ужасно подстрижен. Кто это его стриг?

Жанна снова глянула на меня. Но это был уже совсем другой, негодующий взгляд.

– Халтура, – жестко определил, подойдя к женщине судье, мужчина, похожий на обезьяну. – Разве так стригут, скажите на милость, Сильва Васильевна?

– Стопроцентная халтура, – согласилась Сильва Васильевна. Грудь ее возмущенно вздымалась, казалось, ушастый пудель на ее значке укоризненно качает головой.

– Это что то ужасное, – сказал обезьяноподобный мужчина.

– Невообразимый кошмар, – прошипела Сильва Васильевна. – Чтобы так изуродовать собачку!

Они отошли от Жанны. Жанна обернулась ко мне.

– Вечно ты берешься не за свое дело!

– Как? Но ты же сама просила…

– Кто? Я? Да ты что? – прошипела Жанна.

Миша поднял голову и облаял меня, будто понимал, что я одна во всем виновата.

– Знаешь что, – сказала я. – Если так, то я лучше уйду…

Жанна поняла, что еще минута, и я выполню свое слово.

– Ладно, – примирительно сказала она. – Хватит. Не будем ссориться.

Снова раздался гонг. И снова хозяева собак вместе с пуделями медленно зашагали по кругу. Конечно, Миша выделялся.

Все пудели были щегольски подстрижены, тщательно расчесаны, а Миша выглядел и в самом деле каким то общипанным.

Что ж, я в конце концов, не парикмахер и мне еще ни разу не доводилось стричь хотя бы одного пуделя.

Вечером состоялось награждение собак медалями и памятными значками. Миша получил всего лишь малую серебряную медаль.

Ранние осенние сумерки спустились над аллеями и павильонами выставки. Внезапно похолодало, стал накрапывать дождь.

Миша шагал впереди нас, со своей только что полученной серебряной медалью на шее.