«Дар мести».

    Особенность первого слова, адекватно не переводимого, заключалась в тончайшей, неуловимой сакральности «дара». Человек, объясняя природу подобного, мог бы сказать о даре свыше. Или, скорее, об одаренности. Дар не был тем, что вручается молящемуся из милости каким-то всевышним существом. Само наличие существа подразумевалось скорее по традиции. Но дар, безусловно, нес печать неземного. Не относился к грубому и вещественному.

    «Вдохновение мести».

    Мы с Малышом стояли перед зевом абордажного щупа. За нашей спиной был «Искандер», родной и надежный, мощный и несокрушимый, безупречный корабль класса «энтерпрайз». Впереди - рритская цйирхта.

    Враг.

    За бортом - ураганный огонь. Хорошо, что ничего не слышно, в самом деле. В атмосфере стоял бы оглушающий грохот.

    «Искандером» управляют пилоты экстра-класса. Это современное судно, и в маневренности оно почти не уступает «Вдохновению мести». Подойти на расстояние насильственной стыковки с помощью щупа - не проблема. Но капсул линкор не выстреливает по другой причине - при такой плотности огня использование абордажных капсул не допускается.

    -  Что стоишь? - заорала на меня Чигракова и без паузы, не снижая децибел, позвала, - Фаш, Фаша, ко мне!

    Нукта Инги, носивший странное имя Фашист, зашипел, бросаясь вперед. По потолку, несмотря на недавний свирепый разнос.

    -  Пошли! - выдохнула она.

    Этого всего не существует.

    Здесь снимают кино. Очередную военную ленту про бой «второй линии». И мы в ней играем. Мы играем в бой.

    Нет, не так.

    Не выходит.

    Я несколько раз уже успела залезть в тренажер. И вот - снова. Репетиция. До настоящего сражения остается целых пять дней. Нет, лучше десять.

    Сейчас побегаем, посмотрим.

    …только в тренажере так не пахло. Иногда обоняние симулировало характерный запах пластика и нагретых микросхем - или пах сам тренажер? В этом коридоре, высоком, светлом, было тепло и стоял тонкий, рассеянный, словно акварельный, сладкий аромат, похожий на аромат кемайла.

    На Фронтире я видела - в кафе, стилизованном под местную экзотику, - панели из полупрозрачной золотистой древесины, расписанные черной краской. Они были настоящие, эти панели. Их вынесли из жилищ ррит во время каких-то зачисток. Сырьем для краски служила кровь огромных рептилий хехрту; рассказывали, что добывают этих тварей, похожих на длинноногих крокодилов, подростки, с помощью одного только холодного оружия. У ррит на семь мальчиков рождается одна девочка, и естественный отбор форсируют…

    Говорят, что во время оккупации - перестали.

    Здесь были панели с похожими узорами. Не золотистые, а из сиреневого материала, напоминающего пластик. Такие узоры я видела и в фильме. Скорее всего, это просто алфавит. Но зачем - здесь, на стенах? Изречения мудрых, что ли?

    …вроде бы, все знакомо. Сейчас прошвырнемся до рубки. Почистим. За нами пройдет техник, отмечающий возможные изменения в конструкции, произошедшие со времен первой войны. Пройдут пилоты, - и цйирхта развернется против своих… Ненадолго. На краткий отрезок времени, от мига первого залпа до мига, когда с ймерх’аххара придет сигнал, запускающий самоуничтожение. Может быть, ксенотехник сумеет отключить этот механизм. Тогда цйирхту придется расстрелять. Может быть, не сумеет. Но нас здесь в любом случае уже не будет.

    До боли знакомый лихой визг.