-  Извините, - пропела дамочка. - Ах, у меня к вам дело, но мы же не будем обсуждать его в магазине, давайте выйдем…

    -  Я выйду, когда сделаю покупки.

    Накрашенные ресницы захлопали.

    -  Да-да, конечно. Можно мне с вами?

    Я пожала плечами.

    Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Я закупалась на целую неделю, и какие душевные страдания испытывала местра Арис, глядя на количество сладкого и мучного в моей тележке! А большой жирный кусок свинины привел ее в отчаяние. Страдальческий взгляд, брошенный местрой на мои худые бока, чуть не пробудил во мне милосердие.

    Когда вцепляешься мертвой хваткой в выросты плечевой брони и чувствуешь, как мощный хребет нукты под тобой собирается в дугу и распрямляется, отправляя вас обоих в прыжок - жизнь зависит от того, не прибавила ли ты грамм пятьсот.

    -  Вы родились на Фронтире? - попыталась туристка завязать разговор.

    -  Нет. На Земле.

    Ответ заставил ее надолго замолчать.

    Когда мы вышли из магазина, к дамочке метнулся ее домашний зверек. Я скрипнула зубами. Мне всегда больно смотреть на них, воспитанных изуверами, оставляющими от личности почти разумного существа только истерическую преданность. Я подняла глаза и обменялась эмоциями с Аджи, который грелся на раскаленной крыше супермаркета. Сейчас его эмоции были почти оформлены в мысль. «Люди - друзья - такие как моя любимая - хорошие - не все». И рядом с образом местры Арис - человек, заламывающий мне руки.

    И образ нукты в позе угрозы.

    Моя радость сошел с крыши на землю - для этого ему даже не пришлось прыгать. Арис судорожно сглотнула и отступила.

    -  Это… в-ваш?

    -  А чей же.

    Когти Аджи не шуршали по жаростойкому покрытию стоянки. Я затылком - приподнялись волосы - ощутила позади своего друга и оружие. Оператор в центре полуокружности, описанной гибким телом: поза выжидания.

    Мы не собирались пугать местру Арис. Мы просто рассеивали ее заблуждения.

    Это было прекрасно.

    И тут появился городской сумасшедший.

    -  Милая Джанарна! - возопил Санди, завидев нас. - Вы не передумали? Я по-прежнему горю желанием прославить вашу ослепительную красу!

    Он вообще-то всегда так выражается. Я слышала, как он вещал про ослепительную красу костлявой даме с опухшим от алкоголя носом. Но я подумала, что местра Арис может сейчас распасться на аминокислоты, и сказала:

    -  Дорогой местер Санди, я благодарна пластическим хирургам, но прославлять их работу странно.

    -  Плевать на хирургов! - обрадовался дурак. Арис он, кажется, просто не заметил. - В вас есть свет, внутреннее солнце! Поймите, вы мне не нужны! Мне нужны вы с вашим Аджи!

    Я порадовалась, что Санди несмотря на далеко уехавшую крышу хоть что-то сказал правильно, и направилась к машине. Странно, но Аджи этот псих очень по сердцу - по обоим его сердцам - поэтому-то я так с ним любезна.

    -  Милый местер, - заметила я, - мне кажется, что девушка и смерть - это весьма банальный образ.

    Санди воздел горе очи, руки и нос, и сделал вид, что потерял дар речи.

    -  Это вечный образ! - закричал он мне в спину. - Джанарна, вы с вашей смертью необычайно обаятельны!

    Арис все еще стояла на ногах, но я чувствовала, что она уже мертва.

    Местра Арис действительно дура, если не понимает, что из нас двоих любой мужчина выберет ее.