Вбегает Работник.

   Бери лошадь и осла, ставь в конюшню.

   Дон Кихот. Я покорнейше прошу вас, сеньор кастелян, позаботиться хорошенько об этой лошади, потому что это лучшая верховая лошадь, какая когда-нибудь существовала на свете!

   Погонщик мулов. Вот эта? (Делает Паломеку знаки, означающие, что Дон Кихот не в своем уме.)

   Работник уводит осла и Росинанта.

   Санчо (Дон Кихоту). Вы бы рассказали им, сеньор, про Македонского, а то они не верят вам. Пойдемте-ка в сарай. (Уводит Дон Кихота в сарай.)

   Все расходятся со двора.

   Как вы полагаете, сеньор, через сколько времени мы с вами будем в состоянии шевелить ногами, я уже не говорю -- ходить?

   Дон Кихот. Признаю, что во всем том, что произошло, безусловно виноват я. Мне ни в коем случае не следовало поднимать меч против людей, не принадлежащих к рыцарскому званию. Если когда-нибудь еще на нас нападет шайка вроде сегодняшней, мы поступим так: я даже не притронусь к мечу, ты же вынимай свой и руби их безжалостно. Если же за них заступятся рыцари, тогда только я вступлю в дело и уж сумею защитить тебя. Хороший план?

   Санчо. Очень хороший, сеньор, пусть меня убьет громом! Вот что, сударь: я -- человек миролюбивый, тихий, кроткий, спокойный, добродушный и покладистый, это -- во-первых. Во-вторых, у меня нет меча, чему я очень рад, и в-третьих, я не выну его ни против человека простого звания, ни против дворянина, ни против крестьянина, ни против рыцаря, ни против козопаса, свинопаса, черта или дьявола!

   Дон Кихот. Как жаль, что у меня от боли захватывает дыхание, а то я возразил бы тебе как следует. Одно могу лишь сказать -- что с таким миролюбием, как твое, тебе следует стать пастухом Пансино, а управлять островом тебе нельзя. Ведь ты будешь иметь дело с врагами, а для этого требуется мужество. Несчастный! Пойми, что бури, подобные сегодняшней, неразрывно связаны с нашим званием, и без них оно бы потеряло всякую прелесть.

   Санчо. Вы мне скажите только одно, сеньор: урожаи, вроде того, что мы собрали сегодня, беспрерывно будут следовать один за другим, или между ними будут все-таки какие-нибудь промежутки? А то, чего доброго, собрав два из них, мы к третьему можем оказаться и вовсе неспособными?

   Дон Кихот. Забудь о горести, постигшей нас, Санчо. Нет воспоминания, которое устояло бы против времени, нет и боли, которую не исцелила бы смерть. Сейчас мы приступим к приготовлению Фьерабрасова бальзама.

   Санчо (оживившись). Что требуется для этого, сударь, скажите? Эй, девушка, девушка!

   Мариторнес. Чего вам?

   Санчо. Вот что, голубушка: мы сейчас бальзам будем приготовлять...

   Мариторнес. Какой бальзам?

   Санчо. Это, душенька, бальзам волшебный! Одного, понимаешь ли, в бою разрубили пополам... ох!... дали ему хлебнуть, и он пошел рубить мавров!..

   Мариторнес. Дайте мне попробовать хоть немножечко, у меня такая тоска на сердце, как будто его кошка скребет когтями!

   Санчо. Так и быть, дадим. (Дон Кихоту.) Так чего, сударь, требуется?

   Дон Кихот. Возьмите большую кастрюлю...

   Санчо (Мариторнес). Слышишь, кастрюлю?

   Мариторнес. Кастрюлю.

   Дон Кихот. Влейте в нее пять бутылок сладкого красного вина.

   Санчо (Мариторнес). Понимаешь?

   Мариторнес. Понимаю.

   Дон Кихот. Положите туда пригоршню тертого чесноку.

   Санчо (Мариторнес). Запомнила -- пригоршню чесноку?

   Погонщик мулов (входит). Это что такое будет?

   Мариторнес.