|
Достав с нижней полки одного из книжных шкафов телефонную книгу Манхэттена, он положил её на стол под лампой. Деймон гордился тем, что, пользуясь в случае необходимости очками для чтения, он мог без их помощи разбирать буквы и цифры в телефонном справочнике — при хорошем освещении, естественно. Он открыл книгу на букву «Д» и нашел свою фамилию и адрес: Деймон, Роджер, Десятая Западная Улица. Это был единственный Роджер Деймон, обитающий на Манхэттене. Правда, его можно было найти в справочнике и в другом месте, под другой буквой: «Грей, Деймон и Габриельсен, Литературное агентство». Грей основал фирму и пригласил Деймона себе в партнеры, когда тому ещё не исполнилось и тридцати. Грей умер много лет назад, но храня верность старику, Деймон не стал менять название агентства. Верность прошлому имеет свои достоинства — особенно в наше время. Фамилия Габриельсена появилась в названии агентства недавно, и произошло это в результате весьма специфических обстоятельств. Деймон закрыл справочник и аккуратно вернул его на полку. Ко времени возвращения Шейлы не должно остаться никаких улик. А чтобы сказать ей о том, что случилось, он подождет подходящего момента. Если для этого вообще может быть подходящий момент. Он отмерил себе добрую порцию виски с содовой, взяв бутылки со стоящего у стены стола, и неторопливо высосал напиток, глубоко погрузившись в любимое кресло. Выпивка, однако, не помогла ему лучше понять то, что произошло в половине четвертого. Вообще-то в Нью-Йорке полным-полно психов. И не только в Нью-Йорке. В Америке. Во всем мире. По улицам городов рыщут убийцы. Их жертвами становятся Президенты, священники, люди, ждущие на железнодорожных платформах, обыватели, выходящие из церковных врат или дверей универмагов. Жизнь и смерть, сказал этот тип. Твоя жизнь и твоя смерть. Если это не нелепая шутка, то где-то его поджидает незнакомец (а, может быть и тот, кого он знает) с целью причинить ему зло. Сейчас он слишком обессилен для того, чтобы строить догадки о том, кем мог быть этот человек и почему он так долго выжидал. По крайней мере до этого момента. Ночные мысли. Деймона начала бить дрожь, и он вернулся в спальню, чтобы попытаться уснуть. Все лампы в гостиной остались включенными. ГЛАВА ВТОРАЯ. Деймон проснулся от колокольного звона. Перед этим он смотрел сон. И снова в его сне присутствовал отец — на сей раз один. Отец был залит светом, исходившим от его улыбающегося, исполненного любви лица. Во сне он остался молодым, таким, каким был в то время, когда Деймону ещё не исполнилось и десяти, и совсем не походил на худого, изможденного человека, которым стал ближе к концу. Отец стоял, прислонившись к мраморной резной балюстраде, и кого-то манил одной рукой. В другой руке он держал маленькую пеструю лошадку. В жизни отец занимался тем, что мастерил детские игрушки, безделушки и всякие пустяковины вроде брелоков. Со времени его смерти прошло двадцать лет. Звонил на сей раз не телефон. Церковные колокола. Воскресное srpn. Колокола призывают Нью-Йорк вознести молитвы. Придите все вы, верующие Имперского города — придите прелюбодеи и клятвопреступники, шантажисты и биржевые жучки, пьяницы и наркоманы, грабители и убийцы, побирушки и психи из дискотек, любители бегать трусцой и марафонцы. Приходите и вы тюремные надзиратели, так же как и те, кто карабкается на самый верх или безостановочно катится вниз. |
