|
Они были добрыми друзьями, а Мартин — порядочный и одаренный человек всегда оказывался к месту в любой компании. Мартин написал два превосходных романа о жизни маленького городка в Огайо, в котором он родился и вырос. Но обе книги расходились еле-еле, и Крюйз сказал Деймону и мистеру Грею, что отправляется на Западное побережье. — К дьяволу все это. Я сдаюсь, — заявил он. — Мне надоело умирать от голода. Количество ударов, когда долбишь головой каменную стену, должно иметь предел. Единственное, что я умею делать, так это писать. Если кто-то желает платить мне за это деньги, то Бог им в помощь. Я попытаюсь не сочинять дерьмо, но если они захотят его получить, то я выдам им навоза полной мерой. Деймон знал его веселым, остроумным человеком, но теперь, во время приема аперитива перед ужином, он уже через несколько минут с грустью убедился в том, что его друг превратился в надутого, претенциозного пустозвона, непрерывно рассказывающего дурацкие анекдоты из жизни продюсеров, режиссеров и кинозвезд и затыкающего свой фонтан лишь для того чтобы истерично хихикнуть. Слушая его, Деймон пребывал на грани нервного срыва. Когда-то Мартин был крепко скроенным, немного склонным к полноте молодым человеком. Теперь же перед Деймоном стоял иссушенный, слегка смахивающий на скелет тип. Деймон догадался, что сценарист по меньшей мере два часа в день истязает себя аэробикой, а ест лишь фрукты и орехи. И все это для того, чтобы сохранить как можно дольше фигуру балетного танцора. Мартин был подстрижен под пажа, волосы его блестели, имели неестественный цвет черного дерева и полностью прикрывали уши. На нем была черная водолазка и черные брюки. На его груди болталась массивная золотая цепь. Туалет завершал пиджак желтовато-коричневого или, может быть, бежевого цвета. Мальчик из маленького города в Огайо, который он когда-то описал в своих книгах, благополучно исчез. Не пробыв в комнате и десяти минут, он успел поведать собравшимся, что последняя картина, которую он только что закончил, влетела в семерку, а следующая вообще явится эпическим rbnpemhel, и им повезет, если они уложатся в десятку. Деймон не сразу понял, что семерка, означает семь миллионов, а десятка — десять миллионов долларов. Мистер Грей, явившись позже других гостей, ясно дал понять, что не одобряет этого человека, заявив: — А, Великий Крюйз, вернулся, наконец, чтобы принять парад своих несколько потрепанных, но все же верных ему войск. Деймон осознал, что приглашение сценариста на ужин было ошибкой. Мистер Грей отступил на шаг и, изучив Крюйза так, как изучают картину в музее, с издевательским восхищением произнес: — Это что, униформа «Парамаунт»? После этого Деймон понял, что Мартин Крюйз больше ему никогда не позвонит, сколько бы раз не появлялся в Нью-Йорке. Тем не менее, вечер оказался очень приятным. Крюйз откланялся рано, выпив лишь содовой с лимоном, отщипнув кусочек от ломтика печеной ветчины и поковырявшись вилкой в салате, который Шейла положила ему на тарелку. На следующее утро семейство Деймон отбывало на месяц в Европу, и друзья, которым уже довелось там побывать, наперебой перечисляли места, которые Роджер и Шейла не имеют права пропустить, а те, кто ещё не был в Европе, громко выражали им свою зависть. Мистер Грей произнес торжественную речь и подарил Деймону переплетенный в кожу дневник, в который тот должен был заносить свои путевые впечатления. |
