Не успели путешественники выбраться из сарая и кое-как протереть глаза, как из дома показалась сама хозяйка.

    -  Вы еще не убрались? - гаркнула она. Шагнула, грохнув о крыльцо деревянными башмаками.

    -  Может, хоть воды горячей у нее попросить? - нерешительно шепнул Бальтазар Ремедию.

    Ремедий поглядел на хозяйку с тоскливой злобой. Он-то хорошо ее знал, стерву. Только головой покачал.

    -  Да ведь она нас и не узнала, - продолжал Бальтазар с тихой надеждой. - А вот если к ней признаться, напомнить о том времени, когда скитались вместе, воевали бок о бок, терпели лишения… Ведь когда-то мы все…

    Не дослушав, Ремедий досадливо махнул рукой.

    -  Не узнала она нас, как же. У этой суки глаз, как у орла, а нюх почище собачьего. Идем лучше, не позорься. Так отбреет…

    Под пристальным взглядом Эркенбальды, державшей аркебузу, разбойники один за другим покидали двор. Последним шел Фихтеле - опустив голову, шаркая ногами. Он нарочно прошел возле самого крыльца и, не поднимая глаз, чтобы не разорвалось от злости сердце, пробормотал:

    -  Прощай, Эркенбальда.

    -  Будь здоров, Фихтеле, - равнодушно отозвалась женщина.

    По дороге шел человек и плакал. Был он среднего роста, волосом светел, рот имел большой - про таких говорят «губошлеп». Одет в дорогие одежды, но шел пешком и не имел при себе никакого имущества.

    Разбойники нагнали его, окружили со всех сторон. Но и в толпе незнакомцев продолжал человек заливаться слезами, не глядя ни влево, ни вправо. Безутешен был он, как душа, ввергнутая в муки чистилища.

    Тогда Иеронимус фон Шпейер спросил его:

    -  Как тебя зовут?

    Человек ответил:

    -  Михаэль Клостерле, отец мой.

    -  Куда ты идешь? - спросил Иеронимус.

    -  Куда глаза глядят, - был жалобный ответ. - Ибо нет у меня ни кола ни двора.

    -  Как же случилось, что потерял ты и кол и двор?

    Разбойники обступили собеседников теснее, любопытствуя услышать ответ.

    -  Было у меня некоторое имущество, - начал рассказывать Михаэль, - я занимался торговлей и дело мое поначалу процветало. Но потом мой лучший друг, мой компаньон, которому я доверял, и моя невеста, которую я любил, сговорились за моей спиной и вместе предали меня. Я потерял все, чем владел, лишился любимой девушки, утратил веру в людей - и вот иду по дороге один.

    Эта история очень понравилась Варфоломею. Он протолкался к Михаэлю поближе и впился в него жадным взглядом. Но Иеронимус не дал наместнику рта раскрыть, заговорив первым:

    -  К чему ты стремишься?

    -  К духовному совершенству, - сказал Михаэль. - О отец мой, знали бы вы, как стремится душа моя к совершенству!

    -  Почему же ты плачешь? Разве ты не определил еще своей цели?

    Михаэль удивленно посмотрел на монаха сквозь слезы, покусал свои толстые губы.

    -  Определил, но…

    -  Назови ее, - сказал Иеронимус. - Одень ее в одежды из слов.

    Михаэль подумал немного.

    -  Сначала я хочу разбогатеть. Заработать хотя бы несколько тысяч гульденов. Возможно, на торговле.