— Господь Бог смотрит на каждого из вас. Он видит ваши помыслы и дела. И ни один грех человеческий не останется незамеченным или неосуждённым.

— Мы в Бога верим! — крикнул какой-то одноглазый мужик, совершенно пиратской внешности. — На наших УРОДах написано: «We trust in God».

— Вы не верите в Бога, иначе бы не писали эту чушь на своих деньгах. И не сидели бы здесь целыми днями, дожидаясь того, как победитель станет содомировать побеждённого!

— Да что ты вообще знаешь о Боге?! — завопил одноглазый. Он выхватил из-под стола здоровую дубину и с угрожающим видом двинулся к Инквизитору.

Ему на помощь пришли оба промоутера, перед тем принимавшие ставки на исход поединка. С длинными ножами в руках они подвинулись было в сторону Ильицинского, но сделать ничего не успели. Загремели выстрелы термокинетического пистолета и одноглазый с визгом повалился на пол. Даже не разобравшись, кто стрелял, оба промоутера тут же бросили своё оружие на пол. Подобная находчивость меня чрезвычайно развеселила — у ребят, похоже, за плечами имелся немалый опыт успешных капитуляций.

Из сумрака выплыла массивная фигура Константина Головача. Ну да, конечно, береговая артиллерия на подходе. В руках Кости лёгким дымком курились два пистолета, а глаза грозного казака метали молнии.

— Вы все здесь уроды! — сказал он, гневно оглядев перепуганных бандитов. — К вам явился проповедник, чтобы сказать слово правды! Возможно, это самое значительное событие в ваших никчёмных ублюдочных жизнях! Вы же, вместо того, чтобы выслушать, бросаетесь на него с оружием. Не хотите слушать по-хорошему, будете слушать по-плохому! Взво-о-од, слушай мою команду: рога в пол, стоять молча! Онанизм, улыбки и пускание слюней во время проповеди караются смертной казнью на месте и навсегда! Приговор выносится и исполняется мною безотлагательно. Право на помилование отменяется! Делай р-раз! Я сказал: рога в пол!

Все присутствовавшие повалились на пол, став на четвереньки, а потом и опустив головы, как это делают мусульмане во время намаза. Получилось красиво.

— Тебя тоже касается! — строго сказал я бармену. — Качан — в пол, зад — вверх!

Тот спорить не стал, сделал как приказали.

Теперь, когда все бандиты обратились задницами в потолок, Евгений мог продолжить свою проповедь без помех.

— Твари божие! — провозгласил он. — Бог, хоть и загадочен и непостижим, но Он всегда недалеко от каждого из вас. Войдите внутрь своего сердца, оглянитесь там (тут урки, педерасты и просто бандиты начали оглядываться), Он ждёт вас! Се, говорит Господь, стою у двери и стучу. И если кто откроет мне, войду и буду вечерять с ним и он со Мною!!

В питейном заведении стояла пугающая тишина, точно и в живых тут никого уже и не осталось. Полагаю, потрясённая публика пребывала в полуобморочном состоянии.

— Меня спросили, что я знаю о Боге? — продолжил Ильицинский после небольшой паузы. — Я отвечу вам словами Дионисия Ареопагита: Бог — это причина всего, будучи выше всего, но при этом несущностна, и нежизненна, не бессловесна, не лишена ума, но не есть тело. Бог не имеет ни образа, ни вида, ни качества, или количества, или величины; на каком-то месте не пребывает. Он невидим, чувственного осязания не имеет; не воспринимает мир чувствами и воспринимаемым не является. Богу не свойственны беспорядок, смута и беспокойство, возбуждаемые страстями материи. Его сущность не подвержена чувственным болезням, не имеет недостатка в свете; ни изменения, ни тления, ни разделения, ни лишения, ни излияния не претерпевает; и ничего другого из чувственного Она не представляет Собой.