И тут же несколько стрел полетели в Нильского Крокодила и Инквизитора. Пущенные из каких-то метательных приспособлений, стрелы с четырёхлопастным оперением издавали в полёте гудение и выглядели достаточно тяжёлыми. Если бы не доспехи, скрытые длинными накидками, оба казака получили бы тяжёлые ранения. Однако, доспехи выполнили свою задачу и стрелы отскочили, не причинив ни малейшего вреда.

Прикрыв лицо (единственную открытую часть своего тела) предплечьем, я развернулся в сторону кустарника. Предусмотрительность моя оказалась нелишней — меня тут же ударила в руку ещё одна стрела. Но поскольку предплечье моё под рукавом селенитового сари защищал керамический доспех, то удара стрелы я даже не ощутил. Впрочем, возможно, произошло это потому, что я пребывал в сильном гневе. Из кустов на нас, с хищным хрустом ломая ветви и отчаянно ругаясь на транслите, выскочили четыре бородатых энтузиаста с колюще-режущем оружием наперевес. С их стороны такая выходка оказалась не просто опрометчивой, а прямо-таки самоубийственной. В самом, что ни на есть прямом смысле.

Всё было кончено в считанные секунды. Наши пули завалили бандитов, едва те успели сделать пару-тройку шагов. Поскольку в кустарнике должны были находиться ещё четверо негодяев, я ломанулся туда. Следом за мной запыхтел Инквизитор. Те, кто прятался в кустах, всё про нас поняли и битва на этом, можно сказать, закончилась. Ухари побросали свои стрелопускателные приспособления, похожие на арбалеты, и припустили в разные стороны. Бежали они шустро — всё-таки не них не было доспехов, да и стимул к быстрому бегу они имели немалый.

Через несколько секунд вибро-акустические датчики оповестили нас о том, что все четверо покинули охраняемый периметр и, быстро удаляясь, разбежались в разных направлениях. Это было самое умное, что эти бедолаги могли предпринять в сложившейся ситуации.

Я вернулся на поляну к геликоптеру, возле которого с пистолетами в руках стоял Нильский Крокодил. Как и положено пилоту, он ни на шаг не отходил от летательного аппарата. Перед ним уже лежали два подранка; оба стонали и плакали, но Нильский Крокодил помощь им не оказывал, а лишь недобро скалился. Я бросил у его ног прихваченный в кустах арбалет:

— Погляди-ка на чудо местной конструкторской мысли.

— А ты погляди на это чудо, — он протянул мне стрелу, одну из тех, которыми нас обстреляли бандиты.

При первом взгляде казалось, что это предмет фабричного изготовления, однако, приглядевшись и сравнив его с другой стрелой, я понял, что это не так. Стрелы немного различались размерами и окраской.

— Неужели это птичье перо? — я не смог скрыть удивления.

— Вот-вот… Помнишь, что Серёжа Лазо рассказывал про летающих кахебеней? — напомнил Нильский Крокодил.

Вернулся Инквизитор, на ходу сдувавший с кончика носа капельки пота.

— Одного орла пристрелил, — отрапортовал он. — С большого расстояния — бах! — как в тире! А что с этими: под нож? — он кивнул на раненых. — В смысле — на интенсивно-ускоренный допрос?

— А то! — я повернулся к раненым и, быстро обыскав обоих, откинул подальше найденные ножи. Вскрыл свой ПЛЕВОК (Полевой Лекарственный Военный Комплект) и с помощью специальных струн перетянул раненые конечности, остановив тем самым кровотечение. Поскольку раненые орали и пребывали в полуобморочном состоянии, сделал обоим противошоковые инъекции. Не прошло и двух минут, как оба пленника притихли и пришли в себя, разумеется, в той степени, в какой вообще может прийти в себя человек, получивший пулю в колено и потерявший литр крови.

— Who you such, features take? (Кто вы такие, чёрт побери?) — промямлил негромко один из них.

— Я не баба, не плейбой, я — шершавый ангел! — ответил словами известной казачьей песни Нильский Крокодил.