— Это абсолютно исключено. Я не отдам Наташу. Да и никто из вас на моём месте не выдал бы её «цивилизаторам».

— Тем не менее, на это придётся пойти. Курень не позволит тебе умереть.

— То есть ты говоришь уже от лица куреня? — уточнил я.

— Разумеется. Мою точку зрения разделяют и Инквизитор, и Костяная Голова, и все остальные. По этому поводу у нас уже состоялся обмен мнениями.

Услышанное, конечно, явилось для меня сюрпризом. Получалось, что за моей спиной члены куреня выработали решение не согласованное с атаманом. Ай-яй-яй, сие здорово попахивало неподчинением!

Несколько секунд ушли на осмысление нашего краткого разговора. В конце-концов я пришёл к решению, видимо, единственно возможному в ту минуту:

— Вот что, время ещё есть, так что подождём заключению Шерстяного. Эту тему я запрещаю обсуждать с кем бы то ни было, кроме членов куреня. Натс ничего знать не должна, впрочем, как и все остальные.

— Ну, разумеется, атаман, как скажешь, — задумчиво протянул в ответ Нилов и это меланхоличное согласие встревожило меня даже больше, чем открытое возражение.

Но полемику продолжать уже было не резон. Мы заходили на посадку на заросший древовидным кустарником склон рядом с небольшим навесом, под которым наши женщины поставили ионный мангал со снедью, выложенной сверху на решётку.

Опустившись прямо на склон, благо конструкция геликоптера допускала взлёт и посадку с наклонных поверхностей, мы с Нильским Крокодилом живо набросили на нашу летающую машину маскировочную сеть. Я тут же включил передатчик, рассчитывая вернуть отправленных в Чек-Пойнт людей, но на нужной частоте царила полная тишина. Впрочем, этого следовало ожидать: между нами уже находилась гора, а высокочастотный сигнал имел высокий коэффициент поглощения. Как далеко успели отдалиться посланные? на пять километров? на семь?

— Перекусим немного, ребята, — предложила Ольга Зубова, спустившись к нам по склону, — а потом двинемся вдоль побережья. Мы раскрыли пару банок с мамадыками.

— Мамадыки подождут, — отрезал я, — надо вернуть ребят! Я сейчас метнусь за ними за бугор, догоню и верну, а вы тут без меня можете начинать трапезничать.

— Что случилось? — Ола встревожилась. — Плохие новости с орбиты?

— Ничего особенно плохого нет, — я постарался говорить уверенно, — Нильский Крокодил тебе всё объяснит, спроси у него. А я не стану терять времени.

— А может, пусть лучше Крокодил метнётся за ребятами? — встревоженно проговорила Ола. — Ты командир, тебе надо быть с группой! Пошли его! Или, давай, я «прыгну» за бугор.

— Нет, я ни о чём не буду просить Крокодила. Я послал людей в Чек-Пойнт, я их и верну.

— Вы — что же это? — поругались с ним? — вдруг спросила меня Ола и цепко ухватила за локоть. — Подожди минуту, ответь!

Вот же женская натура, умеет чувствовать скрытое за формальными словами! Я как можно спокойнее высвободил локоть и сказал:

— Мы теряем время! Они с каждой минутой удаляются на километр, если не больше, — и спустившись чуть по склону, сугубо для того, чтобы не обдать Ольгу струёй двигателя, я бросил через плечо, — Вернусь через четверть часа!

Самонадеянно я это сказал, признаю… А самонадеянность, как известно, родная сестра глупости.

В жизни, как известно, всегда есть место подвигу.