Оператор тяжёлого роботизированного доспеха защищён со всех сторон прекрасной комбинированной бронёй. Он совершенно независим от окружающей среды и фактически находится в скафандре. За его плечами мощный реактивный двигатель с гораздо лучшими динамическими характеристиками, нежели у «цурюпы». Благодаря этим милым мелочам солдат в тяжёлом роботизированном доспехе может совершать перелёты длиною в несколько километров и десантироваться в места, где отсутствует воздух для дыхания. Поскольку человек не в состоянии таскать на себе два с лишним центнера оружия, брони и боеприпасов, прекрасные гидравлические усилители взяли на себя все ненужные нагрузки, превратив управление доспехом в истинное удовольствие. И всё это технологическое великолепие приводится в действие атомным микрореактором с жидкометаллическим теплоносителем.

Красота, да и только! Я б сам так жил, да денег надо…

Поэтому, увидав нацеленные в мою сторону многочисленные стволы, я моментально заложил самый крутой вираж, на какой только оказался способен мой заплечный двигатель, и, пролетев с немыслимым ускорением несколько сот метров, снова нырнул под крону деревьев. Едва не расплющив харю о ствол, некстати попавшийся на моём пути, я жестко опустился на грунт в зарослях какого-то засохшего кустарника. Проламываясь сквозь ветви, я шумел, должно быть, на весь лес, но меня это занимало совсем мало. Гораздо больше меня беспокоили звуки реактивных двигателей над головой: парни в тяжёлых доспехах роились над местом моей посадки точно помойные мухи.

Выбравшись из сухостоя, я с присущей мне резвостью припустил по лесу, не забывая время от времени закладывать «противоприцельные манёвры». Траектория моего движения напоминала ломаную линию, этакий набор хаотично состыкованных отрезков произвольной длины. Если бы кому-то пришло в голову восстановить мои тогдашние метания по лесу, он бы несказанно удивился получившемуся маршруту.

От рычавших над головою десантников «цивилизаторов» я вроде бы ушёл, во всяком случае, звуки двигателей довольно быстро затихли за моей спиной. Но вместо одной напасти появилась другая — близкий рёв гамарджопов и треск ломаемых веток возвестили о том, что обладатели приметных клешней почуяли моё присутствие и бросились в погоню.

Признаюсь честно, бегать по лесу мне уже надоело. Хуже бега по лесу может быть только бег по лесу на лыжах. Это, конечно, утешало, но весьма слабо. Не мальчик я, чтобы метаться по гнилым корягам ошпаренной блохой, в надетой селенитовой сари с абляционной подложкой и «цурюпой» за плечами. О температуре воздуха — что-то около двадцати восьми градусов — и увеличенной силе тяжести и говорить особенно не хочется, поскольку даже и без этих нюансов беготня являлась удовольствием ниже среднего.

Короче, подходил момент, когда вопрос следовало поставить ребром и ребром же его решить. Я не стал затягивать решение: увидав громадное дерево, росшее на пологом склоне и словно приподнятое над грунтом мощными корнями, я понял, что лучшего укрытия мне не отыскать. Под мощными кривыми корнями имелось довольно пустого пространства, чтобы там мог разместиться человек моего сложения и потому я моментально притормозил. Сбросив «цурюпу» с плеч, я отважно бросился под дерево, вспугнул какое-то страусоподобное существо, облюбовавшее это место до меня, и успешно протиснулся между корнями. Расчёт мой вполне оправдался, я очутился в своеобразном шатре, окружённый с трёх сторон мощными разветвлёнными корнями, а с четвёртой — склоном. Пождав ноги, дабы представлять из себя цель наименьших размеров, я прикрылся ранцевым двигателем точно щитом. И сразу почувствовал себя намного увереннее: пусть попробуют гамарджопы меня отсюда выковырять. Вот тут-то я и преподнесу им образцово-показательный выездной урок по огневой подготовке со стрельбой по живым мишеням в упор!

Взяв обе «чекумаши» в руки, приготовился к появлению обезьянок.