Раэла Манделлу–младшего внесли на кухню его бабушки, где она и ее дочь как могли облегчили его страдания и уложили в постель. Здесь его посетила галлюцинация, будто когда‑то у него был отец из клена и мать из цветов и консервных банок. Он пролежал пластом три дня, и дочь соседа, скромная девушка по имени Квай Чен Пак, помогавшая Санта Екатрине во времена бесплатного супа, приносила ему цветы и красивые камни, а еще готовила леденцовых кенгуру и печенье с изюмом из своего скудного рациона. К концу третьего дня он поднялся, зная два важных факта. Первый: он был безумно влюблен в Квай Чен Пак. Второй: этой ночью войско парламентариев обложило Дорогу Отчаяния, готовое к последней битве.

61

— Пожалуй, их там примерно восемь тысяч, — сказал господин Иерихон, напрягая свое благочинное зрение, чтобы извлечь полезную информацию из двигающихся среди кристаллоидов сгустков жара. Севриано Галлацелли шевелил лопатой, прикидываясь, что работает.

— Ладно, а это что за штуки? — Он кивнул в направлении гигантских трехногих машин, которые важно вышагивали по усыпанной кристаллами местности и то и дело испаряли обломки ферротропа ударами яростных бело–голубых лучей.

— Не знаю наверняка, — сказал господин Иерихон. — Они похожи на шагающих разведчиков, какими пользовался РОТЭК много лет назад. Но я тебе так скажу: когда начнется дело, здесь будет здорово жарко. На этих штуках установлены тахионные излучатели.

Оба замахали лопатами, как будто копая, а сами рассматривали нескладную хреновину, марширующую по пустыне словно бы напоказ, так что у них создалось общее и стойкое впечатление, что конец Дороги Отчаяния уже близок.

Находящаяся на передовом наблюдательном посту номер 5 Арни Тенебра пришла к тому же мнению.

— Ваша оценка? — обратилась она к своему советнику, подполковнику Леннарду Хеке.

— Боевые машины, идеально приспособленные к условиям местности. Мне неприятно это говорить, мадам, но они могут просто перешагнуть наши минные поля.

— Я тоже так думаю. Вооружение?

— Мадам, мне неприятно говорить это, но…

— Но эти тахионные бластеры могут обойти во временном потоке наши защитные полеизлучатели и наделать дыр в наших зонтиках. — Она оставила Леннарда изучать непобедимые боевые машины и отправилась на поиски Дхаврама Мантонеса. Она собиралась выяснить состояние своей собственной непобедимой боевой машины. Поднимаясь на утесы, она миновала тела двух журналистов ЭсЭрБиСи, пытавшихся вывесить флаг капитуляции. Распятые вниз головами на деревянных рамах три дня назад, они уже начали мумифицироваться и отвратительно воняли. Капитуляция была не просто недопустима, она была немыслима.

На передовом командном посту «Зебра» Мария Квинсана рассматривала высушенные тела сквозь полевой бинокль. Не варварский способ казни шокировал ее, а множество знакомых лиц среди сгорбившихся людей, работающих на террасах и укреплениях. И даже сам город, та часть, что была зажата между уродливым бетонным нарывом базилики и громоздящимися в небо трубами завода, не изменился — запутанный конгломерат ветряных насосов, бликующих ромбов солнечных коллекторов и красных черепичных крыш. Ей стало любопытно, что поделывает Мортон. Она не видела его среди работающих на утесах, но в самом городе тоже что‑то спешно возводили. За минувшие двенадцать лет мысль о нем ни разу не посетила ее. Она вспомнила и Микала Марголиса; безмозглый парнишка, позволявший ветру нести его, куда бы тот не дул.