— Зато самый задиристый! — Сен-Жермен знал, что его замечание заденет мальчишку, но шел на это намеренно, ибо хотел, чтобы тот наконец выслушал, что ему говорят. — Пойми же, ты в своем роде действительно уникален, и твоему настоятелю по душе этот факт. Его заботы сейчас сводятся лишь к тому, чтобы ты никому не достался. Кроме него, разумеется, ибо он хочет тобой управлять. И, если не ударить его по рукам, он своего непременно добьется. Он ведь уже сам решает, кого допустить к тебе, а кого придержать.

     — Да, — кивнул Сгий Жел-ри, озабоченно хмурясь. — Он, например, заявил, что оба принца ни сегодня, ни завтра не в состоянии повидаться со мной, потому что выразили желание участвовать в каких-то там церемониях, где присутствие особ королевского рода считается добрым знаком. — Мальчик вздохнул. — Им он, возможно, сказал нечто другое.

     — Тогда разберись с этим, — предложил Сен-Жермен. — Пошли за ними кого-нибудь и спроси, что им было сказано, а потом сравни это с тем, что говорилось тебе.

     — Сньин Шез-раб обычно так добр, — пробормотал вдруг Сгий Жел-ри жалобным тоном. — Мне не хочется уличать его в чем-то дурном.

     Сен-Жермен ощутил прилив глубокой симпатии к этому одинокому и растерянному ребенку.

     — Да, — сказал он, — несомненно, он добр…

     — Не договаривай, Сен-Жермен. Ты ведь скажешь, что в его доброте еще не вся правда и что руководят им отнюдь не заботы обо мне или о ком-то другом. Я и так знаю об этом. — Мальчик опечаленно склонил голову и на какой-то миг словно бы сделался старше.

     Его собеседник пожал плечами, потер подбородок ладонью, потом решительно произнес:

     — Выслушай меня, Сгий Жел-ри. Я много пожил и хочу сказать тебе вот что. Что бы там ни было — с тобой или с кем-то, — не уходи от решения неприятных задач. Да, тебе порой будет больно, но поступать по-другому — хуже, чем умереть. Я… я жил, пытаясь отгородиться от мира… долгое, слишком долгое время… я очень дорого за то заплатил. Если твой настоятель — человек с сомнительными задатками, не давай ему развернуться. Ты здесь властвуешь, а не он. Ты решаешь, что и как делать, он — исполнитель, он покорится тебе. Если он преступает границы разумного, укажи ему, где проходит черта. Он смирится, он будет довольствоваться тем, что имеет, ибо знает, что может лишиться всего. — Сен-Жермен помолчал и сказал другим тоном: — Это только совет, он мало что значит, но ничего большего я дать тебе не могу. Даже оставшись здесь, даже будучи с тобой рядом, я все равно не сумел бы тебя защитить. Защищай сам себя, по крайней мере учись это делать. Ты отрезан от мира, восстанови же с ним связь.

     Сгий Жел-ри кивнул, но лицо его было хмурым.

     — Я обдумаю это. — Он огладил свои одежды и встал. — Полагаю, сейчас мне лучше уйти. Я еще увижусь с тобой до отъезда. — Воцарилось молчание. — Ты не обязан заботиться обо мне.

     — Как и ты обо мне, — сказал Сен-Жермен и коротко поклонился.

     На поклон, помедлив, ответили.

     — Я не забуду тебя.

     Скрипнула дверь, Сен-Жермен остался один, толпа внизу все кричала.

     Она продолжала кричать и когда пришел Руджиеро, чтобы снести последние вещи вниз.