— Некоторые уже умерли. Другие… переменились.

     — Переменились? — В ней вспыхнуло любопытство. — Что это значит?

     — Они обрели… новую жизнь.

     — Новую? А для меня такое возможно?

     — Возможно. Надо лишь захотеть.

     — И какой же я стану?

     — Такой же, как я.

     — То есть я превращусь… в подобие пыо?

     — Да. — Одной рукой он приподнял волосы легкомысленной дурочки, не дающей себе труда вдуматься в то, что ей говорят, и наклонился, чтобы поцеловать ее в ямочку под затылком. — Близость с мне подобными существами зачастую сказывается именно таким образом… правда, не сразу.

     — Но пыо? — Чи-Ю вдруг вздрогнула и помрачнела. Няньки и слуги ее детства всегда округляли глаза, когда разговор заходил об этих исчадиях загробного мира. Главной чертой этих ужасных существ была ненасытность. Редко кому удавалось вырваться из их лап.

     — Не так уж все скверно, — сказал он ласково, словно бы заглянув в ее мысли. — Многие из тех, что переменились с моей помощью, благодарили судьбу. Жизнь, какую они вели до встречи со мной, давала им слишком мало. Никто из них не сокрушался по ней.

     — Но… как это происходит?

     Его руки, сильные и настойчивые, опускались все ниже. Голова Чи-Ю запрокинулась и пошла кругом. Чтобы не соскользнуть в душную бездну упоительного беспамятства, она уцепилась взглядом за серпик луны, но и тот не стоял на месте, а словно бежал к какой-то ему лишь ведомой цели, расталкивая недвижные облака.

     — Исподволь, постепенно. Мы были близки уже трижды. Еще три подобных свидания — и для вас перестанет существовать понятие «смерть». — Медленно, очень медленно он распахнул полы ее халата. Сладкая боль пронизала Чи-Ю.

     — А… более быстрого способа нет?

     Она развела бедра в стороны, потом быстро сомкнула их и вновь развела, помогая его рукам подобраться к распадку, уже содрогающемуся от легких ритмичных толчков, словно бы вторящих биению ее сердца.

     — Есть, — выдохнул он, кусая завитки ее жестких волос. — Достаточно лишь вкусить моей крови.

     — И я стану бессмертной?

     Ему не хотелось убивать в ней надежду, но и лгать было тоже нельзя.

     — Почти. Перерождение, например, не спасает от расчленяющих тело ударов или испепеляющего огня. Но раны, смертельные для обычного человека, таким, как я, уже не страшны и годы над нами не властны.

     Спина Чи-Ю неожиданно выгнулась, и все ее тело затрепетало. Из груди китаянки вырвался стон — негромкий, но полный сладостной муки. Кровь ударила ей в лицо, жгучий жар опалил ступни, бедра прошили тысячи раскаленных иголок. Пальцы мучителя дернулись и ослабли, освобождая дорогу первому выбросу лавы. Чи-Ю потерянно всхлипнула и вскинула голову, чтобы губам его было удобней найти ее шею. Дыша глубоко и прерывисто, она уже не могла говорить, но это не имело значения, ибо перед тем, что ей сейчас открывалось, бледнели любые слова. В миг наивысшего наслаждения из глаз ее хлынули слезы. Конечно, конечно же, такое не повторяется — и не повторится уже никогда! Сказав себе это, Чи-Ю с изумлением осознала, что руки его все еще движутся, а в глубине ее плоти зреет очередной вулканический взрыв…

     Потом, спустя вечность, вихрь упоительных ощущений улегся и на смену ему пришло состояние глубочайшего успокоения.