|
- Но что же могло произойти с другой Генриеттой, сестрой Жермены Майотэн? Дельфина бросила на нее взгляд, в котором читалась паника, снова охватившая бедняжку. - Я же говорю - не знаю! Единственное, что мне известно, - это что в Тидмагуше она еще была с нами. Я отлично помню это, потому что как раз во время всех этих ужасных событий мы с ней поссорились. Она была очень привязана к мадам Модрибур и не могла стерпеть, когда ту в чем-то обвиняли, утверждая, что наша благодетельница сама призналась в своих преступлениях, когда обнимала бездыханное тело своего брата Залила. Генриетта утверждала, что герцогиня стала, дескать , жертвой заговора, что недоброжелатели преднамеренно довели ее до безумия. Сама Генриетта при этом буквально потеряла разум, и мне пришлось силой увести ее в форт, потому что индейцы были уже совсем близко. Впрочем, разве не все мы были тогда немного не в своем уме?.. - А дальше? - Я заметила, что ее нет в нашей группе, направляющейся в Квебек, когда мы уже вышли в море и плыли по заливу Святого Лаврентия. - Почему вы сразу же не сказали мне об этом? Дельфина провела рукой по лбу. - Не знаю. Мы были так потрясены... Наверное, я решила, что она тоже отправилась с Малапрадами в Голдсборо. А потом просто не представилось больше возможности, даю слово! В Квебеке нас приняли как шестнадцать королевских девушек и приуныли даже от этого количества, найдя его чрезмерным. А я изо всех сил старалась выбросить из памяти все эти ужасы. Она взглянула на свою писанину, с удивлением замечая выведенные ее собственным мелким почерком бездушные чиновничьи словеса. - Как странно, прошептала она, - мне почему-то снова стало страшно! - Вы уверены, что Генриетты Майотэн не может быть среди девушек, вышедших замуж в Пярт-Руаяле? - без всякой надежды спросила она. - Тогда пришлось бы допустить, что она живет там, не ставя об этом в известность собственную сестру. - Верно. А она не могла выйти замуж за акадийца, на восточном берегу? - Мы бы услыхали об этом от Марселины или от Мари-Поль Наварэн. В Акадии, на восточном берегу и во Французском заливе, белых не так-то много, и они живут далеко один от другого - именно поэтому каждый знает всю подноготную соседа, несмотря на расстояния. Они снова умолкли. Анжелика, глядя на вышедший из-под гусиного пера список, пыталась представить рядом с одной из фамилий полузабытое лицо и сравнить его с известной многим во Французском заливе акадийкой. Нет, конечно, это не она. - Не припомните обстоятельств, при которых вы виделись с ней в последний раз? - Как же я могу вспомнить это после стольких лет? - вздохнула Дельфина. - В одном я убеждена: она еще была с нами в том форте, где Никола Пари умолял нас спасаться бегством при появлении индейцев, вознамерившихся всех оскальпировать. Я помню, как они выбежали из леса! Она вырывалась, крича, что хочет спасти мадам Модрибур. Ее силой затащили в форт. Она визжала, и мне пришлось отхлестать ее по щекам, чтобы прекратилась истерика. После этого она упала в обморок; помню, Никола Пари проявил к ней интерес: он испугался за нее и попросил принести сердечных капель... Снаружи доносились кошмарные вопли. Индейцы торопились оскальпировать всех тех, кто не успел спрятаться. Я же могу утверждать, что не отходила от Генриетты, потому что ее состояние и мне внушало беспокойство, и свидетельствую, что чуть позже, когда опасность миновала, нам сказали, что мы уже можем попытать счастья снаружи. Эти события навсегда запечатлелись в моей памяти. Во время той бойни Анжелика оставалась с Иоландой и красоткой Марселиной у двери дома, где стонала раненая герцогиня и куда явился усмехающийся Пиксаретт с окровавленными скальпами на поясе. |
