– Я как раз собирался послать лакея к вам наверх, миледи. Его светлость прислал с кучером записку, где выражает свои сожаления по поводу того, что не может отобедать с вами – Его Величество задерживает маркиза у себя.

Несколько секунд Кара растерянно глядела прямо перед собой.

– Скажите, чтобы подавали обед, – произнесла она наконец слегка дрожащим голосом.

– Хорошо, миледи.

Он очень сочувствовал королю, но все же предупредил лорда Чемберлена, что послезавтра отправляется в Брум.

– Я должен уехать, – сказал маркиз, – и чем скорее, тем лучше. – Затем, почувствовав, что должен объясниться, он добавил: – Я обещал отобедать завтра с Хэрроуби и кабинетом, но это будет мой последний выход в свет на неделю, а то и две вперед.

– Не могу винить вас в этом, Айво, – ответил лорд Чемберлен с понимающей улыбкой. – Из-за смерти старого короля и болезни Его Величества вы были лишены медового месяца.

– Вот именно! – воскликнул маркиз, но предпочел не развивать эту тему.

Теперь, подъезжая к дому, маркиз думал о том, что в поместье ему представится возможность получше присмотреться к Каре.

Он уже знал, что девушка неплохо держится в седле, и думал, что ей, возможно, захочется покататься на его лошадях, конечно, не на таких, как Агамемнон, которые нуждались в сильной мужской руке.

– У нас с ней есть общие интересы, – говорил себе Айво.

Вдруг он поймал себя на том, что вспоминает, какой привлекательной была Кара вчера вечером в одном из платьев, фасон которого он практически придумал сам и в котором она выйдет в свет, когда возобновятся балы и приемы.

Экипаж остановился у дверей дома, и лакей побежал открывать двери.

Как только маркиз вошел в холл, к нему обратился Бейтсон:

– Прошу прощения, милорд, но молодая особа по имени Эмили настаивает на том, что ей необходимо видеть вашу светлость. Я сказал ей, что уже слишком поздно, но она просила передать, что речь идет о жизни и смерти, и осталась ждать вас.

У Бейтсона был вид человека, передающего хозяину информацию, которой сам он не верит.

Маркиз задумался на секунду, недоумевая, где он уже слышал имя Эмили, потом вспомнил, что так звали горничную, которая помогла Каре убежать из дома ее дяди.

– Я приму эту особу в кабинете, – сказал он дворецкому.

Айво прошел в кабинет, гадая про себя, что же такое хочет сообщить ему эта самая Эмили и почему она обратилась к нему, а не к Каре.

Впрочем, взглянув на часы, маркиз увидел, что уже полночь, и Кара наверняка спит, поэтому Бейтсон не стал беспокоить госпожу.

Дверь открылась, и дворецкий произнес самым что ни на есть неодобрительным тоном:

– К вам посетительница, милорд!

Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить приличную молодую особу, одетую в черное платье и скромную черную шляпку с лентами, которые завязывались под подбородком. Плечи поздней посетительницы покрывала плотная шерстяная шаль.

Эмили присела в реверансе и осталась у дверей, ожидая, пока маркиз сам заговорит с ней.

– Добрый вечер, – произнес Айво. – Как я понял, вас зовут Эмили и вы – горничная, которая прислуживала миледи, когда она жила на Гросвенор-сквер.

– Это так, милорд, и мне просто необходимо поговорить с вашей светлостью. Это очень важно.

– Что-то случилось? – поинтересовался маркиз.

– Случилось, ваша светлость! И это моя вина… Но я не могла представить себе, что миледи решится на такую глупость, когда она попросила принести ей еще один костюм с чердака дядиного дома. Я решила, что у нее на уме какое-нибудь приключение, но не могла предположить ничего дурного.