Белый и Вадзим одновременно обернулись. К ним подошёл усатый хозяин корчмы. В утреннее время посетителей в «Русалке» было мало, и он заметно скучал.

 – Как просили. Каша из репы. – Он поставил на стол две миски и без спросу присел за стол.

 Обычно Белый предпочитал есть один. Он вообще не любил чужаков, а разговаривать с ними и вовсе казалось каждый раз испытанием похуже тех, что устраивала им в детстве матушка. Но, покосившись на Вадзима, он решил, что гнать хозяина не стоило. Мало ли что любопытного он мог рассказать.

 – А почему ты, уважаемый, так говоришь про принца? – Белый подвинул к себе миску и опустил взгляд.

 Люди не любили, когда он смотрел на них пристально. Глаза у него были бледные, холодные. Галка называла их рыбьими. Мёртвыми. Даже ей не нравилось, когда Белый слишком долго смотрел на неё. Впрочем, не то чтобы на Галку слишком хотелось смотреть. Теперь то, пожалуй, на неё и вовсе противно взглянуть. Учитывая жару, тело сестры, наверное, уже опухло и начало разлагаться.

 – Так все знают, – пожал плечами хозяин корчмы, – что принц проклят.

 Его усы, кажется, от желания посплетничать готовы были уползти, так сильно он задёргал губами.

 – Проклят? – переспросил Вадзим.

 – Проклят! – радостно подтвердил усач.

 – Прямо таки проклят? – хмыкнул Белый.

 – Прямо таки проклят. Весь замок, но принц в особенности.

 – Чародеями?

 – Может, и ими. Вы же знаете…

 – Что? – одновременно вырвалось у Белого и Вадзима.

 Они переглянулись. Кажется, им повезло. Хозяин «Русалки» скучал и определённо любил посплетничать. Пусть даже он расскажет откровенную чушь, какой делятся на местном торге глупые бабы, а всё же лучше знать местные слухи. В работе Воронов порой может пригодиться любая мелочь.

 – Ну так… королева наша… Белая Лебёдушка… в общем, много лет назад, когда была ещё девицей, ну, до Совинского пожара, вышла замуж за колдуна…

 – Погоди, – проговорил, чавкая, Вадзим, – вроде как за Охотника. Кажись, даже за главу ордена.

 – Да, но он оказался колдуном.

 – Охотник оказался колдуном?

 – Казнили его за колдовство, – развёл руками усач.

 Но и на это Вадзиму было что возразить. Он нахмурился, плюхнул ложку в кашу и с сомнением посмотрел на хозяина. Белый усмехнулся. Пусть гусляр был пьяницей, но не дураком. Своё дело он знал хорошо, а дело его не только песни горланить да на гуслях бренчать. Вадзим находил заказчиков для Воронов, а вместе с заказчиками – и все важные и не очень слухи о них. Кто, с кем, кого и когда – всё может оказаться важным в ремесле наёмного убийцы.

 – Насколько я помню, – Вадзим повёл пальцами, точно перебирая струны, – дело было так. Венцеславу Белозерскую выдали замуж за главу Охотников как раз перед Совинским пожаром, когда началась охота на ведьм. А потом Белозерские вроде как быстро подсуетились, запросили у короля позволение на развод для Венцеславы…

 – Потому что муж оказался колдуном, – закивал усач, – он в ответе за пожар вместе с остальными колдунами…

 – Пусть так, – неохотно согласился Вадзим. – Но при чём тут принц?

 – Так Венцеслава тут же выскочила замуж за принца Карла, родила ему наследника…

 – И?

 – Первенец их умер при рождении. Говорят, повитухи от ужаса едва в окно не выбросились, когда увидели младенца.

 – Почему?

 – Он был какой то… – Усач, видимо, наконец то вспомнил, про кого говорил, потому что оглянулся через плечо.