Джим и Энджи согласно кивнули,

– Так вот, искра не занялась и, и… я не знаю, как это сказать, – всхлипывая, продолжали часы, – но он сразу зашвырнул куда‑то кремень и железо, и я слышал, как он говорил: «О, к чертовой матери все это!» Потом он поплелся обратно в гнездо и тотчас опять заснул.

Капельки влаги выступили на стекле там, где оно соединялось с каркасом, и покатились вверх по выпуклой стенке верхнего шара к узкой перемычке и вокруг нее.

– Вот, смотрите, – фальцетом всхлипнули часы, – даже мои слезы текут неправильно!

– Ну‑ну, – сказала Энджи.

– И они еще обвинят меня, – хлюпали часы.

– Нет, не будут, – хором проговорили Джим и Энджи.

Слезы перестали течь вверх, и лицо на нижнем шаре песочных часов попыталось слабенько улыбнуться:

– Вы правда так думаете?

– Я уверена! – заявила Энджи, – Нельзя быть таким нечестным!

– Хуже всего то, – проговорило лицо более спокойным и рассудительным тоном, – что на Земле мне никто не помогает. Если бы кто‑то потрудился устранить неприятности, которые люди создали для самих себя, Феникс проснулся бы снова, хочет он или нет, и уж тогда он не смог бы больше заснуть. По‑вашему, это случится?

– Я уверена в этом, – твердо сказала Энджи.

– Это меня успокаивает, – сказали часы. Они уже улыбались, лицо на шаре стало по‑настоящему счастливым. – Я узнаю об этом сразу же, потому что тогда я вновь повернусь правильной стороной и песок, который уже просочился сквозь горлышко, вновь посыплется туда, куда положено. Ох, просто не могу дождаться!

– Полагаю, – голос Каролинуса звучал почти зловеще, – вам лучше закончить разговор, Энджи и Джим. И отправляться. До свидания.

– До свидания, – ответили часы. – До свидания, ДжимиЭнджи.

И они вновь оказались у стены замка Маленконтри. Солнце немного поднялось над горизонтом, и казалось, что действительно слегка потеплело. Брайен, Геронда и Арагх со всем своим окружением уже приближались к воротам в стене.

– Ну, вот, – сказал Каролинус Джиму, – вот ты и увидел. Темные Силы вновь принялись за свое, и их надо остановить. Тебе есть что делать, и твоя работа начнется с посещения праздника у графа, поедете оба, и ты, и Энджи.

– Увы, – сокрушенно вздохнул Джим, – я вновь против Темных Сил!

– Конечно! – сказала Энджи. – Это просто нечестно, Каролинус! Ты же сам сказал, что посылаешь мага ранга С совершить то, что не в состоянии сделать самые могущественные маги этого мира!

– Конечно, это нечестно! – оборвал ее Каролинус. – Но кто внушил тебе мысль, что в этом мире должна править честность? И разве она правила там, в том мире, откуда вы прибыли?

Энджи молчала.

– Неважно, – устало произнес Джим. – Я, конечно, поеду, Энджи…

За стеной послышался крик, почти утонувший в шуме и гаме, поднятыми часовыми, которые сообщали, что у ворот остановились и хотят войти сэр Брайен и леди Геронда, Энджи сжала локоть Джима, будто говоря, что тоже готова ехать, если поедет он.

– Впустите их! – крикнул Джим часовым и повернулся к Каролинусу: – За чем я, собственно, должен следить?

– Не имею ни малейшего представления, – ответил тот.