Он поспешно составил заклинание, написал его на внутренней стороне лба, и через мгновение чайник Каролинуса, как всегда закипающий, оказался у него в правой руке.

– Вот тебе… Ух! – Джим непроизвольно вскрикнул. Чайник, слегка покачиваясь, задел своей горячей крышкой костяшки его пальцев.

– Ты не понял, – бесцветным голосом сказал Каролинус. – Ведьма, которую носит с собой Гранфер, была приделана к носу корабля. Вырезанная из дерева и раскрашенная, она олицетворяла одну из волн. Эгир, бог северных морей, и великанша Рэн имели девять дочерей‑волн. Самая последняя и самая сильная, девятая звалась Жарнсакса – Железный Меч. И хотя языческие времена давно миновали, эта фигура была сделана язычниками и для язычников…

– Язычники! – Брайен положил руку на рукоять меча и смерил Рррнлфа мрачным взглядом, будто хотел бросить ему вызов.

Каролинус продолжал рассказывать, словно ничего не слышал:

– …в их глазах Жарнсакса обладала жизнью, чтобы рассекать волны, ведь она была девятой волной, которая, согласно легенде, дальше всех выбегает на берег. Когда Рррнлф нашел ее на затонувшем корабле, он восстановил стершуюся краску, освободил статую от ракушек и повреждений, которые нанесло море, и она стала как новая. Он украсил ее драгоценными камнями и прочими подарками…

– Я любил ее! – неожиданно вмешался Рррнлф, и его голос перекрыл все остальные звуки, включая шум, сопровождающий приближение Гранфера. – Мы любили друг друга! Но когда старые боги ушли, Эгир взял с собой своих дочерей. И я больше никогда ее не видел.

– Рррнлф отдал всю любовь, которую теперь не мог отдавать своей возлюбленной, этой деревянной фигуре, – продолжал Каролинус все тем же бесцветным голосом. Джим с удивлением увидел, как крупные слезы выкатились из глаз Рррнлфа. – И этим он подарил ей жизнь. Где есть любовь, есть и жизнь. Любимые вещи становятся в какой‑то степени живыми. Когда Эссессили или другой морской змей по приказу Гранфера украл ее у Рррнлфа, Гранфер смог использовать эту фигуру, чтобы оживить и заставить действовать собственную магию. Вместе они образовали еще неизвестную и непобедимую магию.

– Нет! – воскликнул Джим. – Ты вселил в этот чайник жизнь тем же путем. Он пошел спасать тебя. Он живой! Ты можешь использовать его так же. Надо только перевести то, что ты знаешь, в магию Гранфера.

Каролинус так ничего и не ответил. Джиму показалось, что внутри него что‑то взорвалось.

– Тогда я сам! – закричал он, и в этот момент Гранфер прорвался через последние деревья и вышел на поле перед замком, в самую гущу морских змеев.

Он остановился. По пути он раздавил нескольких змеев, но остальные не обратили на это никакого внимания. Они собрались вокруг него, как гончие вокруг хозяина.

Джим, взявшись обеими руками за ручку чайника, поднял его и держал между собой и Гранфером. Он лихорадочно составлял заклинание.

Он нашел слова, а чтобы придать им побольше силы, громко произнес их вслух.

– Саймон сказал… – отчаянно выкрикнул он, – Саймон сказал: Гранфер, замри!

Но Гранфер был занят разговором со змеями. Магия Джима даже не помешала ему. Джим понял, что его магия никогда и не действовала на это существо. На дне моря Гранфер всего лишь притворился, что замер, чтобы скрыть от Джима собственную магию.

Сейчас его щупальца раскачивались в воздухе – все, кроме одного, в котором он держал вырезанную из дерева голову Жарнсаксы. Гранфер говорил змеям о том, какая трусость бояться драконов над головой, особенно теперь, когда он здесь. Он говорил, что проложит путь через стены и они войдут в замок, чтобы убить и съесть все, что там можно убить и съесть.

Все было бесполезно.