Ноги открылись почти по колено, и Джиму подумалось, что, хотя Экотти и носит ночной колпак, как Каролинус, он, скорее всего, по обычаю четырнадцатого века, спит голым. Экотти взглянул на слугу.

– Вон! – рявкнул он. – Убирайся отсюда! Я займусь этим с королем сам!

Слуга покорно повернулся, вышел и закрыл за собой дверь.

Провал, подумал Джим. Получается, Экотти не из тех, на кого действует этот рисунок.

– Он, возможно, отправится прямо к королю, – сказал Джим друзьям. – Нам лучше как можно быстрее самим пойти к королю… но другим путем. Эй, ты! – позвал он слугу. – Отведи нас секретным путем в королевские покои, быстро и тихо, как только можешь.

Слуга повернулся и пошел. Он провел соратников немного дальше по коридору, в который выходила комната Экотти, и ввел в маленькую нишу с несколькими стульями. Казалось, там больше ничего не было. Но слуга притронулся к одной из панелей в глубине ниши и отодвинул ее. Он отошел в сторону, пропустив соратников вперед, затем последовал за ними. Панель задвинулась, и они оказались в полной темноте.

Джим услышал, что слуга приближается к нему, и, когда тот проходил мимо, схватил его за ливрею.

– Держитесь за меня, держитесь друг за друга, – сказал он остальным. Он почувствовал, как сзади за его ремень ухватилась рука, и все пошли по темному проходу следом за слугой.

То ли слуга так хорошо знал дорогу, что свет ему был не нужен, то ли он определял путь, держась за стенки прохода, близко подступавшие с обеих сторон, Джим не знал. Они прошли не более пятнадцати‑двадцати футов и остановились. Впереди скользнула, открываясь, еще одна панель, и они вышли в великолепно, затейливо убранную комнату, которая оказалась пустой.

Это явно была гостиная. Слуга не делал попыток двигаться дальше. В комнате были еще две двери.

– Куда идти дальше, чтобы найти короля? – спросил Джим слугу.

Тот молчал.

– Покажи, – сказал Джим.

Слуга указал на одну из дверей, ту, что была от них слева.

Джим направился к ней; рука, державшаяся за него, отпустила его, но он не сомневался, что все четверо следуют за ним. Он подошел к двери и приложил к ней ухо. За дверью смутно слышался разговор, который вели два мужских голоса.

Джим взялся за щеколду и сделал усилие, чтобы открыть ее без звука. Щеколда подалась легко и бесшумно, возможно, она была смазана. Он приоткрыл дверь, заглянул в щелочку и увидел комнату, очевидно спальню. Он приоткрыл дверь чуть‑чуть пошире – в комнате находился не только Экотти, но и сам король Иоанн. Это был действительно король Франции Иоанн – Джим уже видел его во время сражения между французами и англичанами, которое сумел остановить, заставив французских драконов пролететь с ложной угрозой над полем битвы.

Джим вряд ли забыл бы этого невысокого, но довольно крепкого и симпатичного человека, который сейчас стоял со взъерошенными короткими волосами, в поспешно накинутом зеленом кафтане и слушал Экотти, одетого теперь в обтягивающие штаны и короткую рубаху и что‑то говорившего, размахивая руками, в одной из которых был крепко зажат пергамент с рисунком Джима.

Джим отпрянул от двери. Брайен, Дэффид и Секох, заглядывавшие в щель вместе с ним, окружили его.

– Их всего двое против нас четверых, Джеймс, – прошептал Брайен на ухо Джиму. – Король Франции благородный господин и потому воин, хотя я сомневаюсь в его большом военном опыте. Второй в этом деле ничто, и пусть он колдун и искусен в магии, ты волшебник и тоже в ней сведущ. Более того, мы все равно должны войти, разве не так?

– Боюсь, что так, – прошептал в ответ Джим. – Но это непросто. Когда мы войдем, все будет решать не сила или умение владеть оружием, а магия. И вся трудность в том, что, как заметил Каролинус, магия Экотти не такая, как моя.