Услышав мои слова, скандинавы заворчали, принимая горделивые позы, и, разумеется, мы двинулись дальше, оставив самых слабых охранять лагерь, если это им по силам. А если нет, они должны были соединиться с остатком племени и ждать нашего возвращения.

Я не знаю, какая судьба постигла этих людей. Больше я не видел этих мальчишек и девочек с их луками и копьями, женщин и стариков, присутствие которых превращало наше путешествие в подобие семейной прогулки. Но даже и теперь, когда мы бросили их в пустыне, они попрежнему были похожи на насекомых. Я никак не мог этого уразуметь.

Я поделился своим недоумением с Лобковицем. Он воспринял мои слова всерьез и сказал, что, по его мнению, племя находится в состоянии какого-то превращения, и именно это придает индейцам столь необычный вид. Следующие поколения, вероятно, приобретут другой облик. Будет интересно посмотреть, кем они станут. На мой взгляд, они уже очень скоро должны были превратиться в пищу для койотов и медведей. При всем своем отвращении к их внешности я сочувствовал этим бедолагам.

Жены и дочери Ипкаптама были среди тех, кого мы оставили позади.

Шаман сказал, что отдал все, чем дорожил, духам, и пусть они используют его жертву так, как им заблагорассудится. Порой духи бывают щедрыми, но им всегда приходится платить.

Разумеется, мой внутренний голос подсказывал, что ситуация, в которой мы оказались, ввергает его в бешенство. Теперь ему оставалось только идти вперед, пока он не умрет или не будет убит. Но, может быть, Клостерхейм предназначил ему какую-то особенную роль?

У меня было ощущение, что в этом походе нам предстоит принести еще немало жертв. Гуннар и Клостерхейм клятвенно заверили нас, что Какатанава находится по ту сторону горного хребта, и, как только мы перейдем его, город окажется в наших руках. Клостерхейм прямо спросил Лобковица, желает ли тот поучаствовать в дележе.

– Человек ваших размеров может оказаться полезен в бою. Мы выплатим вам сполна долю, причитающуюся каждому воину.

Лобковиц пообещал обдумать его предложение. А пока он продолжал идти с нами в надежде встретить своего пропавшего друга.

Я принялся расспрашивать Лобковица о его спутнике, который, как я понял, был одного с ним роста. Они пришли сюда вместе?

Да, ответил Лобковиц. Этого требовали обстоятельства. Однако, добавил он, ему было поручено совсем другое дело. Он сбился с пути. Он никогда не простит себе, если не отыщет своего друга. Он надеялся, что мы обнаружим его следы где-нибудь в горах.

Наконец наш отряд, состоявший из хорошо одетых пукавачи и викингов, вошел в проход. Узкое ущелье с высокими стенами защищало нас от непогоды, и сюда почти не проникал снег. Нам даже удалось почти без труда найти воду, но добычи по-прежнему не было. Мы поддерживали свои силы зерном и сушеным мясом. Но однажды вечером, уже собираясь разбить лагерь, мы увидели разведчика-пукавачи, который бежал к нам по ущелью. Его лицо было искажено страхом, он поведал нам ужасающие новости.

Их группу застигла снежная лавина. Несколько индейцев и два викинга, отставшие от остальных, оказались погребены под ней. Вряд ли ни выживут.

Он еще не успел закончить рассказ, когда сверху донесся рокочущий звук.

Земля дрогнула и затряслась, и по стенам каньона начали сползать огромные массы снега. Я был готов поклясться, что заметил в снежной пелене гигантскую туманную фигуру, которая переступила с одного склона на другой. Лавина мчалась прямо на нас, и могло показаться, что ее вызвал этот великан. Потом я увидел, что принц Лобковиц бежит в сторону, противоположную тому направлению, в котором мчались остальные.

Я не задумываясь последовал за ним.

Я бежал вверх по глубокому снегу. Чтобы не отстать от Лобковица, я старался ступать в его следы. Я услышал, как он выкрикнул чье-то имя, но ветер отнес его голос прочь. Потом облака расступились, на горизонте проглянуло синее небо и словно волна разлилось над моей головой.