Внезапно все вокруг окрасилось в цвета, контрастировавшие со снежной белизной- насыщенно-синее небо и красный шар заходящего солнца, которое отбрасывало повсюду золотистые тени. Лавина осталась позади, и я не слышал голосов своих спутников, хотя время от времени до меня доносились Лобковица, который гнался за гигантом, пробираясь по снегу, то падая, то поскальзываясь.

Солнце уже почти опустилось за горизонт, когда я поравнялся с ним. Он стоял на гребне и смотрел вниз, в долину.

Я увидел, что горы окружают огромное озеро. Блестящая серебристая дорога проходила от его берега к центру, туда, где летом, по всей видимости, был остров. Там стояло самое величественное здание из всех, что когда-либо попадались мне на глаза. Оно могло сравниться красотой с изящными башнями Мелнибонэ и островерхими вершинами офф-моо.

Оно затмевало все чудеса, которые я когда-либо видел.

Огромный зиккурат вздымался к вечернему небу, золотом сияя в лучах заходящего солнца. На его стенах, ступенях и дорогах кипела городская жизнь. Я отчетливо видел мужчин, женщин и детей, занятых своими делами. Они не обращали внимания на черный смерч, который завывал и кружился у начала серебристой тропы. Вероятно, он охранял город.

Внезапно послышалось карканье, хлопанье огромных крыльев. Большой белый ворон опустился на плечо Лобковица. Тот чуть заметно улыбнулся, как бы приветствуя его, но не сказал ни слова.

Я вопросительно посмотрел на Лобковица. Он указал могучей рукой на вооруженного луком воина, сидевшего на спине черного мамонта; казалось, они замерли на бегу. Быть может, это и есть тот самый враг, которого Клостерхейму удалось остановить? Воин и мамонт были слишком далеко, я не мог как следует их рассмотреть. Но грозный смерч был моим старым знакомым. Это был лорд Шоашуан.

Я уловил движение позади воина и мамонта; что-то поднималось из снега. Это был величественный белый бизон с огромными изогнутыми рогами и сверкающими синими глазами с красными веками, которые я различал даже на расстоянии. Он стряхнул снег с боков и пробежал мимо мамонта с наездником. Только теперь, сравнив бизона с мамонтом, я понял, насколько он велик. Его холка почти достигала плеча древнего толстокожего.

Белый бизон прибавил шаг и помчался галопом. Опустив голову, он на полном скаку врезался в ревущую черную воронку. Лобковиц, стоявший за моей спиной, громко, с наслаждением рассмеялся. Было невозможно не восхищаться отвагой животного, бросившего вызов смерчу, неоспоримому владыке прерий.

– Она великолепна,- произнес Лобковиц.- Она воплотила мои самые сокровенные мечты. Вы можете по праву гордиться ей, принц Эльрик!

Третья ветвь. Рассказ Ульрика

Три – для кольца, посоха, чаши,

Шесть для мечей – в них спасение наше.

Девять – могиле, щиту, талисману Бледнокожему, флейте и рогу – двенадцать.

Три к трем и девять к девяти,

Ты к Скрелингов Древу ищешь пути.

Три к семи и семь к трем,

С кем к Скрелингов Древу дорогу найдем?

Уэлдрейк, "Древо скрелингов"

Глава 15. Бездна Нихрэйн

Как я жил вам расскажу я

Жил я в звездном беспределье

Жил, где небо серебриться

Жил во времени следах

У. С. Харт, "Видения Виннебаго"

Моя схватка с бледнокожими гигантами оказалась короткой. Они были вооружены копьями, круглыми щитами, обсидиановыми дубинками и длинными ножами из кремня, но не применяли их, очевидно, не желая убить или ранить меня. Они лишь старались сбить меня с ног и прижать мои руки к полу. Я не сдавался без борьбы и пытался вырвать у них оружие, cхватившись сначала за томагавк, а затем за щит. Только по чистой случайности я не порезался, потому что не мог удержать их в руках.

Нападавшие были очень сильны.