– Грейс, – прошептал я. – Просыпайся.

Она негромко засопела, что, видимо, можно было истолковать как «отвяжись».

– Пора вставать, – повторил я и пальцем пощекотал ее за ухом.

Грейс взвизгнула и шлепнула меня по руке. Проснулась.

Наше совместное утреннее времяпрепровождение уже становилось уютно привычным. Пока сонная Грейс ходила в душ, я засунул в тостер по рогалику для каждого из нас и с горем пополам запустил кофеварку, а сам вернулся в спальню. Слушая, как Грейс фальшиво поет в душе, я натянул джинсы и принялся рыться в комоде в поисках не слишком девчачьих носков, которые можно было бы позаимствовать.

И тут я непроизвольно ахнул. Под аккуратно сложенными носками лежали фотографии. Снимки волков. Нас. Я осторожно вытащил из ящика всю пачку и вернулся к кровати. Спиной повернувшись к двери, как будто был занят чем‑то предосудительным, я дрожащими пальцами принялся перебирать фотографии. Видеть их глазами человека было странно. Кое‑кого из них я даже мог соотнести с их человеческими именами: тех, что были постарше, они всегда превращались раньше меня. Бек, крупный, крепкий, серо‑сизый. Пол, черный и аккуратный. Серый с буроватым отливом Ульрик. Корноухий Салем с вечно слезящимся глазом. Я вздохнул, хотя и сам не понимал почему.

Дверь у меня за спиной распахнулась, впустив в комнату клубы пара, пахнущего мылом Грейс. Вошла и сама Грейс, она положила голову мне на плечо, и я ощутил ее запах.

– Что, себя разглядываешь? – спросила она.

Мои пальцы, перебирающие фотографии, застыли.

– А что, я тут тоже есть?

Грейс обошла кровать и присела лицом ко мне.

– Ну конечно. Тут в основном ты и есть. Неужели не узнал? Ох. Ну конечно, ты и не мог. Расскажи мне, кто есть кто.

Я принялся медленно проглядывать снимки по второму разу. Грейс перебралась поближе ко мне; кровать заскрипела под тяжестью ее тела.

– Это Бек. Он всегда заботился о новых волках. – Впрочем, после меня свежеиспеченных волков в стае было всего двое: Криста и тот волк, которого она инициировала, Дерек. И вообще, я не привык к новичкам младше меня: обычно стая разрасталась за счет других, более старших волков, которые сами находили нас, а не благодаря варварски инициированным новообращенным вроде Джека. – Бек мне как отец.

Мне самому странно было слышать из собственных уст такие слова, несмотря на то, что это была чистая правда. Прежде у меня не было необходимости никому ничего объяснять. Бек взял меня под крылышко, когда я сбежал из дома, и по кусочкам заново собрал мою искалеченную психику.

– Я понимаю, что ты к нему испытываешь, – сказала Грейс, изумляясь собственной интуиции. – У тебя даже голос меняется, когда ты о нем говоришь.

– Правда? – Теперь настала моя очередь изумляться. – И как же?

Она пожала плечами; вид у нее стал слегка смущенный.

– Не знаю. Ты говоришь о нем как‑то... с гордостью, что ли. Мне кажется, это очень трогательно. А это кто?

– Шелби, – ответил я без намека на гордость в голосе. – Я тебе о ней рассказывал.

Грейс пристально следила за моим лицом.

При воспоминании о нашей с Шелби последней встрече под ложечкой у меня неприятно засосало.

– Мы с ней по‑разному смотрим на вещи. Она считает, что быть волком – подарок судьбы.

Грейс молча кивнула, я был ей очень благодарен, что она не стала углубляться в эту тему.

Следующие несколько фотографий, на которых были сняты Шелби и Бек, я проглядел мельком; потом дошел до фотографии с черным силуэтом Пола.