До Нового года Марина не обращала внимания на его причуды. Но чем дольше они жили вместе, тем очевиднее становилось безумие Романа. На новогодних праздниках он впервые отчитал её за то, что она не надела подвеску, когда они поехали поздравлять её маму и брата.

— Я же сказал: всегда, — на секунду взгляд Романа стал холодным и колючим. — Всегда — это значит абсолютно всегда, без исключений, Марина! Это же для твоей защиты.

Он вздохнул, обнял её и погладил по спине. Сказал знакомым, заботливым голосом:

— Или тебе неудобно? Или хочешь другую цацку? Только скажи, но никогда не снимай, Марин.

Марина сумела прогнать неприятное ощущение страха, закравшееся было ей в душу. Ну, вспылил да вспылил, с кем не бывает?

Январь и треть февраля пролетели почти идеально, а накануне Дня всех влюблённых Роман вдруг словно взбесился. Они смотрели кино, и внезапно он вскочил, оскалился, выругался на незнакомом Марине языке и бросил:

— Замри!

Начертил на полу круг с какими-то значками и велел ей встать в центр. Марина пробовала спорить, но он подскочил, схватил её и поставил в круг. Глянул страшно и повторил:

— Замри.

Спорить ей уже расхотелось.

Роман целый час бегал по квартире с ножом, и Марина молила все высшие силы, какие только существуют, чтобы он не тронул её. Когда Рома успокоился, он снова стал милым и ласковым. Сказал, что больше никто её не обидит. Пообещал отвезти её в лучший ресторан и подарить любое украшение, хоть Звезду Квинсленда. Марина, правда, не поняла, что это, но решила, что надо соглашаться. Поплакала для вида ещё с полчаса, а потом решила, что до 14 февраля всё равно его не бросит. Ещё не хватало остаться в такой день одной. Да пусть он хоть сто раз псих, но День Святого Валентина они проведут вместе.

А на 14 февраля Роман отвёз её на Мальдивы, каким-то чудом организовав Марине загранпаспорт без её ведома. Марина очутилась в мечте и была счастлива до самого возвращения домой.

Дома выяснилось, что Роман опаснее, чем она думала раньше.

В квартире их ждали двое мужчин с одинаково холодными глазами — и Рома тут же отшвырнул Марину себе за спину. Она успела заметить, как, нелепо взмахнув руками, упал один из мужчин, напоровшись на нож, каким-то образом оказавшийся в руке Романа. Второй выругался и взмахнул своим ножом.

Рома отшатнулся от чего-то невидимого Марине, прыгнул в сторону, одновременно швырнув в нападавшего стул. Снова отшатнулся от невидимки. Потом метнул нож, и вторженец упал.

— Надо вызвать милицию… — прошептала Марина.

— Я разберусь, — грубо отозвался Роман. — Сиди тихо.

В их квартире пахло кровью и чужаками. Марина всхлипнула, готовясь разреветься. Но тут что-то будто укололо её в сзади в шею, и она потеряла сознание.

Очнулась она в больнице. Рядом сидели мама и встревоженный Аркашка. Марина огляделась, но Романа не было.

— Он вышел с врачом поговорить, — пояснила мама, правильно поняв, что тревожит дочь.

Выяснилось, что у неё, Марины, была высокая температура, дошло до галлюцинаций. Мама полагала, что дочка подхватила тропическую инфецию на этих своих Мальдивах.

Но Марина знала, что никакой температуры у неё не было. Она здорова. Была, по крайней мере. Это Рома что-то сделал, чтобы никто не поверил в то, что она видела то, что видела.

Он казался всё тем же: заботливый, внимательный, нежный. Но Марина помнила запах крови и неподвижные тела на полу. Она на всякий случай молчала: вдруг он и с ней разберётся в два счёта, если поймёт, что она всё помнит? Но ехать в их квартиру Марина категорически отказалась. Сказала, что хочет к маме. Рома не возражал.

Неделю он навещал её наездами, привозил цветы и сладости и был ужасно мил.