Потом сказал:

— Марин, квартиру я сменил — поехали домой.

— А зачем сменил? — осторожно спросила она.

— Как зачем? — увидился Рома. — А тебе там после тех уродов не страшно было бы?

— Каких уродов? — ещё осторожнее поинтересовалась Марина.

— Так, ты не помнишь, что случилось, когда мы вернулись? — он сел рядом с ней на диван и взял девушку за руки. — Врач говорил, что из-за высокой температуры возможна частичная потеря памяти, а я, дурак, не верил.

Рома казался действительно огорчённым и озабоченным её состоянием. Марина решила проверить:

— А что тогда случилось?

— К нам вломились два подонка. Попортили мебель, тебя напугали. То есть я так думал, но если ты их не помнишь, то уже хорошо.

— И где они?

— Как где? В ментовке.

— Они… — Марина чуть не сказала «живы», но вовремя спохватилась. — Они хотели нас обокрасть?

— Наверняка.

С одной стороны, он не пытается убедить её в том, что она спятила. Хорошо. С другой, они никак не могут быть живы. Это она точно помнила.

Но и Рома, и мама, и даже брат хором утверждали, что всё хорошо. Марина позволила себе поверить. Ведь без Ромы было так скучно. Ей не хватало его тепла, его сильных рук, его голоса. Походов по магазинам и вечерних поездок по городу. Да и вообще скоро весна, а она тут одна кукует. Может, ей правда показалось?..

Она сказала, что ей нужно время. Пусть подождёт, это полезно.

На 8 Марта Рома сделал ей подарок, который сразил её наповал. Марина проснулась рано утром, привела себя в порядок и пошла на кухню. Там уже вертелся Аркашка. Стоило сестре войти, как он протараторил:

— С праздником! Счастья, радости, удачи! А посмотри в окно!

— Зачем? — опешила Марина.

— Ты посмотри и сама поймёшь.

Аркашка прыснул в кулак и убежал. Марина, продолжая недоумевать, всё-таки подошла к окну. А там… на стенах окрестных домов, на асфальте, на скамейках — всюду красовались цветные надписи «Я люблю тебя!», «Рома+Марина», «Марина лучше всех!». Тротуар и проезжая часть, скамейки и гаражи, стены домов — до самой крыши! — всё было исписано признаниями. Так по-мальчишески! И так мило… Он что, целую ночь это всё делал? И как успел? Щёки Марины горели от смущения, а сердце билось часто-часто: он ведь и правда её любит, получается.

— Ты за него замуж выйдешь? — спросил подкравшийся брат, и она чуть не подпрыгнула.

— Не знаю. Может быть.

— Роман крутой! — важно кивнул Аркашка. — Но вот это он зря, конечно.

— Почему это⁈

— Ну, так из-за девчонки стараться — это глупо.

— Ой, много ты понимаешь!

— Но ты-то замуж не хочешь!

Марина отвесила брату подзатыльник: слегка, чтоб не строил тут из себя знатока. Ещё раз посмотрела на ставшую радужно-пёстрой улицу и решила: вернусь.

Весь март они прожили как раньше: Рома снова стал остроумным собеседником, идеальным любовником, щедрым партнёром и сильным мужчиной.

А потом, в апреле, снова началось. Роман без конца чертил знаки, сыпал соль по углам, бормотал что-то невнятное и то и дело гонялся за невидимками. Что ещё хуже — пару раз к ним приходили гости: жуткие мужики с ненормальными именами — какой-то Карп, Ик, Мутант. Фу! Противно! Ещё и смотрели на неё, Марину, как на зверюшку.

Нет, если они с Ромой поженятся, от таких «друзей» надо избавляться. Хотя перспектива выйти за Романа ей больше не нравилась. Кажется, она и сама начала сходить с ума: два-три раза ей мерещилось, что что-то ходит по кухне, пока Роман носился по квартире с ножом, а как-то она отчётливо видела, как свет ночника перекрыла чья-то тень.