Владимир в ужасе кинулся к сумасшедшим «экзорцистам», но Руслан не стал резать ребёнка. Начертил в воздухе что-то непонятное. Девчонка обмякла на руках у Бьёрна, но тот продолжал крепко держать её. Тогда она оскалилась и начала бешено извиваться и дёргаться.

Бьёрн выругался. Руслан сосредоточенно чертил ещё что-то.

Владимир почувствовал, что сходит с ума.

'Б ольно! Больно! Больно! Жгут, жалят! Злые.

Выгоняют из тела. Из убежища, из дома, из еды. В холод. В голод!

Нет!

Вывернуться, выдраться, убежать!

Пустить кровь. Хоть каплю. Каплю! Тогда войдём в него, спрячемся, затаимся!'

Девчонка как безумная вертелась и, кажется, пыталась укусить Бьёрна. Тот встряхивал её, не давая вцепиться. Наверное, будь она совсем монстром, Бьёрн врезал бы ей как следует или об стену приложил, а с ребёнком что делать? Только и остаётся, что трясти и вертеть.

— Готово! — Руслан опустил нож.

Девчонка повисла на Бьёрне, дико вращая глазами.

Он положил ребёнка на пол и сказал:

— Хорошо, давай изгнание, ученик!

«Экзорцисты» начали одинаково водить ножами по воздуху. Владимир решил, что больше никогда не сможет спокойно смотреть на плавающих или танцующих синхронистов. Никогда, никогда, никогда!

— Девочка выживет? — спросил Руслан.

Владимир уставился на ребёнка. Вот только трупа, особенно детского, ему тут не хватало! О нет! Нет-нет!

— Медики разберутся. Видишь, тварь утекает⁈ Живо к соседям!

«Экзорцисты», оставив ребёнка на полу, понеслись в подъезд. Владимир с содроганием слушал, как они ломают старую деревянную дверь соседей, и гадал, надо ли трогать девочку? Решил не рисковать. Внимательно присмотрелся: вроде бы дышит.

Надо посмотреть, что там с соседями. Надо.

Он укрыл девочку пледом, сдёрнутым с дивана, и осторожно пошёл в соседнюю квартиру.

' Нашли! Окружили! Хотят загнать в темноту! Нет-нет-нет!

Не хотим голодать. Не хотим мёрзнуть! Хотим остаться в людях, во вкусных людях!'

Как странно: все межкомнатные двери сняты с петель, даже в туалете. Нет двери и на шкафу в прихожей.

Владимир сунулся на кухню. Дверцы на шкафах тут тоже отсутствовали, но разглядывать содержимое шкафов он не стал.

У стола, прижавшись друг к другу, стояли соседи.

Женщина сказала:

— Убьём тела. Младенца. Женщину. Мужчину. Будем бить об стол, о стены. Не успеешь остановить. Нет, нет, нет. Уходи. И мы уйдём. Оставим тела. Улетим. Не хотим в темноту.

Владимир с ужасом заметил, что губы соседа и младенца шевелятся в такт словам женщины. Лютая крипота!

— Убивайте, — пожал плечами Бьёрн. — Вас это не спасёт, даже задержит.

Владимир покосился на «экзорциста»: надо же, какой злой! Тот смотрел на одержимых спокойно и недобро. Стоящий рядом с ним Руслан выглядел напряжённым и внимательно следил за одержимым семейством.

«Экзорцисты» начали вычерчивать свои невидимые заклинания.

Женщина сделала шаг навстречу Владимиру и вдруг упала. Следом рухнул муж, навалившись на младенца.

Руслан кинулся к телам и отодвинул тело мужчины, доставая малыша.

— Живой.

— Звони давай, — кивнул Бьёрн, продолжая что-то рисовать в воздухе блестящим лезвием.

Парень аккуратно положил младенца на пол у стола, вытащил телефон, пару раз коснулся экрана и сказал:

— Летят!

А Бьёрн, поигрывая ножом, повернулся к Владимиру.

— А ну стоять, дорогой клиент!

Ох как страшно! Очень страшно. Очень-очень-очень. Он злой. Злой, злой. Он хочет убить. Загнать во тьму. Сделать голодным!

Он спятил! Господи, этот мужик спятил! Надо бежать!

Владимир развернулся, но «экзорцист» одним точным движением настиг его, повалил на пол и усмехнулся:

— Не бойся!

Лезвие ножа сверкнуло ослепительным блеском, и Владимир, забывший от ужаса, как дышать, мог бы поклясться, что видел, как сияние металла оставляет искрящиеся следы в воздухе.