Мужчина сорвался с места и помчался к двум парням с лопатами, на ходу кроя их матом.

Сторож посмотрел ему вслед и покачал головой. Не к добру это. Зря он так. Все они зря так. Он чуял шевеление и еле заметную дрожь в земле под старым кладбищем. Пока — еле заметную. Нельзя тревожить старые могилы.

Он смотрел и слушал, как корчевательные и рыхлительные машины, оглушительно тарахтя, вырывают из земли прошлое, как, размахивая руками, переругиваются рабочие. И уже решил поднять вон из-за тех кустов стаю кошмарников, когда за окаймляющими кладбище деревьями остановилась грязная чёрная иномарка с тонированными окнами.

Люди, как по команде, задвигались быстрее. Видимо, начальник приехал.

Сторож направился к машине.

Из неё выбрался тщедушный субъект в сопровождении здоровенного бритоголового охранника и тут же начал орать что-то о сроках и такой-то матери.

— Ты Евсей Петрович? — спросил Сторож.

Спокойно спросил, но человек шарахнулся в сторону. Юркнул за спину телохранителя и оттуда поинтересовался:

— Чего надо? Вы кто?

— Сторож. Кладбище охраняю, — буднично пояснил он.

— А! Тьфу ты! — человек поправил лёгкий летний пиджак, принял важный вид и вышел из-за охранника. — У нас все документы в порядке: все вопросы в горадминистрацию, так что, сторож, не мешайся тут. Дуй в свою сторожку. А то ходят тут, понимаешь, вопросы задают, да я…

«Он что — не понимает? — слабо удивился Сторож. — Не чует, с кем говорит? Ну, это поправимо».

— Вон отсюда! — негромко сказал он.

Усмехнулся — и человек подавился словами. Позеленел. Пошатнулся, словно ноги ему отказали, и повис на побледневшем телохранителе. Оба быстро прыгнули в машину, и она с визгом рванулась с места. То-то же.

Сторож повернулся к строителям. Не дело на его земле шуметь. Он махнул рукой — и над кустами поднялись кошмарники, похожие, если не очень приглядываться, на светящийся осиный рой. Пусть прогонят смертных, а ему ещё могильную осину проверить надо, почистить плиты и печати над дланями на востоке кладбище обновить.

Уходя, он услышал крики перепуганных рабочих, но не обернулся. А чего оборачиваться? Кошмарники пугнут людей, но вреда не причинят.

Возможно, заикающегося от страха начальничка и испуганных рабочих хватит, чтобы люди отстали от его земли.

…Увы, не хватило. Следующее утро началось точно также: гудели машины, кричали люди. Шумели существа. Одни испуганно, другие с любопытством, третьи предвкушая еду. Сторож утихомирил потусторонних созданий и снова вышел из своего домика сразу к строителям.

— Зачем тут шумите? — спросил он у первого попавшегося смертного.

— Не мешайте, дедушка! У нас сроки горят! — торопливо отмахнулся суетливый светловолосый парень. — То с бумагами какая-то фигня, то вчера вон бригада спятила. А сроки-то, сроки!

Человек извинился и побежал к бульдозеру, возле которого ссорились целых шесть рабочих.

Сторож прикрыл глаза, представляя давешнего начальника, Евсея Петровича. Как же тяжко сейчас давались искажения пространства, особенно за пределы кладбища. Но выбирать не приходилось. Не на автобусе же ему ехать до разлюбезного начальничка.

Сторож наконец увидел нужного человека, почуял его — и шагнул, не открывая глаз.

Вокруг послышался пьяный гомон, громкая музыка и неестественно пронзительный женский смех. Пахло пережаренным мясом, алкоголем и чем-то особенно неприятным, приторно-цветочным.

Сторож открыл глаза и огляделся. Надо же, ещё только девять утра, а в этом заведении уже дым коромыслом. Или не уже, а ещё? Похоже, некоторые смертные тут гудят с глубокой ночи.

А вот и Евсей Петрович. Сторож приблизился к столу, за которым сидел нужный человек в компании двух густо накрашенных женщин и смешливого мужчины с золотым зубом.