Доктор воодушевился посулами премии, если бы он знал, что Бен к этому времени по идее лет десять назад должен был умереть от старости, энтузиазма у него бы поубавилось.

Бену удалось накормить подружку в столовой и поесть самому всего за шестьдесят копеек. От рубля, вырученного от продажи носков с логотипом «Найк», осталось сорок копеек. Пижон в расклешенных брюках — «клешах» был рад до умопомрачения, заполучив фирменную вещь, не догадываясь, что носки давно шьются по месту его нынешнего проживания. Давно тому вперед.

— На меня кто-то смотрит! — пожаловалась Полина.

Он повернулся к ней, чтобы посоветовать держать нервы в кулаке, и в этот момент оглушительно ахнуло, и витрина с надписью "Пейте соки" с убогими двумерными картинками в виде треугольников и квадратиков, рядом с которой они остановились, раскололась пополам, после чего верхняя половина опрокинулась на асфальт и разлетелась вдребезги. Он решил, что она сама раскололась, пока не увидел дыры от дроби в прилавке.

Бен пришел в себя от милицейского свистка и увлек девушку прочь с центральной улицы. Это оказалось легко, сразу за фасадом открылся двор, тесный, с множеством углов и выходом на соседнюю улицу. На всякий случай они миновали и ее и спустя еще один безликий дворик, копию предыдущего, попали на соседнюю улицу.

— Подождите меня, я уже стар, чтобы так бегать! — к ним приблизился запыхавшийся мужчина в линялом пиджаке.

— Что случилось? — Бен подозрительно оглядел незнакомца.

На вид ему было лет шестьдесят, склонный к тучности, пиджак едва застегивался на единственную пуговицу на объемистом чреве. Мясистое лицо и уши с пышной растительностью. Обычный совдеповский пенсионер.

— Как что случилось? В вас стреляли! — произнес запыхавшийся пенсионер с неуместным напором.

— Это вас не касается! — возмутился Бен.

Они намеревались идти дальше, но старик схватил Бена за руку, и тот вынужден был повернуться к нему.

— Дело есть, — нагло предложил незнакомец.

Заподозрив неладное, Бен попросил:

— Покажите вашу руку!

Старик безропотно закатал оба рукава, татуировки не было. Руки были белые, ровные как у женщины. Такие руки бывают у людей, отродясь не занимавшихся физическим трудом — у бухгалтеров, учетчиков и прочей шушеры. Но вел себя пенсионер чересчур назойливо для подобного типа братии.

— Вы знаете, кто в нас стрелял? — спросил Бен.

— Откуда же мне знать о ваших грехах? Вам за них и ответ держать.

— Зачем же вы за нами гнались?

— Работа для вас есть. Я заплачу, — он показал три рубля одной бумажкой. — Я вас не тороплю. Улаживайте свои дела, а вечерком, часов шесть, я буду ждать вас у кинотеатра «Восход». Я все сказал.

Он пошел прочь уверенной походкой.

— Как ты думаешь, кто этот человек? — спросила Полина с опаской.

— Похож на вора в законе, а татуировок нет.

— Мы пойдем к нему?

— Будет вечер, будет и песня. Потом решим. У меня из головы не идут слова, что это наши грехи, нам за них и отвечать. Почему стреляли в нас?

— Почему ты решил, что в нас? Обычная криминальная разборка, — пожала она плечами.

— Мы оказались не в том месте, вот и все. У нас в Алге семейную пару расстреляли, по чистой случайности оказавшихся на линии огня.

— Окстись! Какие разборки? Тут единственный выстрел уже ЧП.