— Да как вы смеете? — Бен задохнулся от гнева и унижения.

— И он еще возмущается! Как будто я в аварию попал, а не он сейчас сидит, в протоколах расписывается. Будете буянить, в отделение вас с собой заберу. Для разбирательств. Время сейчас не спокойное. Может быть, вы пособник террористов.

— Время сейчас действительно неспокойное и по большинству случаев из-за таких как вы. Вместо того чтобы делом заниматься, вы честных людей часами своими дурацкими вопросами изводите. Посмотрите, за вашей спиной автобус с мертвецами еще не убрали, а вы на него даже не оглянулись.

— Это что, оскорбление? — тихо спросил сержант. — Оскорбление при исполнении.

Внутри Бена что-то оборвалось. Он понял, что находится в шаге от катастрофы.

— Извините, ради бога, — торопливо забормотал он. — Где мне подписать? И штраф я на месте заплачу.

Глаза сержанта загорелись злым огоньком.

— Нет, дорогой, деньги твои поганые теперь я от тебя не возьму. Это хорошим людям я иду навстречу. А ты гнилой. Я ясно выразился? Ясно? Повтори.

— Ясно, — униженно затвердил Бен. — Только отпустите, а то будет поздно.

— Отпущу, когда все формальности будут улажены.

— Так улаживайте их скорее!

— А мне некогда, — издевательски сказал гаишник. — Мне надо срочно отойти. Как вы сами выразились, на более важный объект.

Он выбрался из машины и, подозвав напарника, велел сторожить задержанного. Бен понял, что все пропало.

Артем сидел на лавочке в скверике. Обычный подросток, на точеном носике пижонские очечки в золотой оправе. Густые темные волосы уложены в модную стрижку.

Единственное, что обращало на себя внимание, это некоторая скованность, впрочем, не сразу просматриваемая.

Бен опаздывал на час, но стоило Ларисе заикнуться о том, чтобы уйти, как Артем непреклонно одернул ее.

— Будем ждать, пока папа не придет.

— А если он до ночи не появится?

На лице Артема проявилось плаксивое выражение. Ларисе знала, что он сейчас начнет кричать, один раз приступ начался прямо в магазине, тогда Артем голосил, не переставая и не обращая ни на что внимания, и продолжал выть даже в милиции.

Впрочем, оттуда, прояснив ситуацию, их поспешили спровадить. Артем бился в истерике до тех пор, пока не примчался Кривошеев и не сделал слоновью дозу антидепрессантов. С тех пор Лариса перестала пытаться приструнить сына и делала все, о чем бы он ни попросил.

— Конечно, будем ждать, — торопливо согласилась она. — Хочешь пирожочка?

Пирожки продавали на другой стороне улицы, матери не хотелось оставлять его одного, но успокаивало, что Артем все время был на виду. Мальчик сидел практически неподвижно. По соседству на лавочку опустились две вертлявые девчушки, и Лариса заторопилась обратно. Когда она протянула завернутый в целлофан беляш, Артем не стал его сразу брать, а показал руку и спросил:

— Проверь, чисто?

— Чисто, — подтвердила она.

Девчонки с любопытством переглянулись. Артем протянул вторую.

— Чисто?

Она подтвердила.

— Пирожок чистый? — он взял его, оглядел со всех сторон. — Точно чистый? — откусил и показал откус матери. — Это что? Мясо? Чистое?

Девчонки переглянулись и прыснули. Лариса, стараясь не обращать внимания на них, наклонилась и посмотрела на пирожок.

— Чистое? — требовательно повторил Артем.