|
Иштван, король Каркосы, отец его, долго учил младшего из сыновей, как вести себя на новом и – он честно сказал об этом Джереми – опасном месте. Конечно, его усыновят, предупреждал Иштван, в знак добрых отношений между дворами Астуриаса и Каркосы, где правили Хастуры. На мальчика возлагалась многотрудная миссия быть глазами и ушами Каркосы при дворе Одрина. «Ты не солдат, – убеждал его отец, – ты – полноценный ларанцу». Вот она, судьба, взгрустнул Джереми, у моего отца не было дочерей, вот и пришлось пожертвовать мною. Хвала богам, что в замке живут добрые люди, с ними можно, в общем‑то, иметь дело. Так что Карлина должна в ножки поклониться Аварре – она остается дома… Непонятно только, почему Одрин поддался уговорам и не назначил сразу же свадьбу? Что‑то в этом есть тревожное… За год чего только не произойдет…
В зале стоял многоголосый шум. Герольды возвестили о приближении его величества короля Одрина, и все встали. Бард, стоявший рядом с Белтраном, не обратил внимания на выкрики герольдов – он жадно разглядывал гостей. Кто знает, вдруг в последнее мгновение отец одумался и появится здесь? Может, пока король не прибыл, дом Рафаэль войдет в тронный зал? Ну, что ему стоит! Впрочем, ну его к черту!.. Стоит ли печалиться? Одрин заботится о нем куда больше, чем родной отец. Он наградил его за подвиги в сражении, подарил богатое поместье и много других земель, преподнес красный шнурок, отдал в жены собственную дочь. Чего еще желать от дяди? Какое ему дело до отца – пусть тот сидит дома и впитывает яд, который льет ему в уши леди Джерана. «Жаль только, что братика здесь нет. Мне очень хотелось повидаться с ним… Ему уже семь лет… Он бы порадовался вместе со мной…» В назначенный момент Бард в сопровождении подталкивающих его Белтрана и Джереми выступил вперед. Карлина уже стояла возле трона по правую руку от отца. У Барда внезапно заложило уши, он едва слышал, что говорил король: – Бард мак Фиана[8], называемый ди Астуриен. Ты, которого я назначил знаменосцем, подойди сюда. Я, божией милостью король Астуриаса Одрин, призвал тебя сюда, чтобы совершить обряд обручения с моей младшей дочерью, леди Карлиной. Ответь, Бард, по доброй ли воле ты принимаешь ее руку? Желаешь ли ты стать членом королевского дома? К своему удивлению, Бард ответил громко, без всякого смущения или робости. Вот и хорошо, теперь никто не заметит, что он весь дрожит. Тут он сказал себе – это как в битве, пора взять себя в руки. И взял… – Ваше величество господин мой, все, что бы я ни сказал здесь, что бы ни совершил, все творится по моей доброй воле, по моему согласию и желанию угодить вашему величеству. – Тогда, – объявил король и взял в левую руку пальцы Барда, – я приказываю тебе соединить свою руку с рукой дочери моей и обменяться с ней клятвами верности. Да свершится это на глазах всех собравшихся здесь!.. Бард почувствовал, как тоненькие пальчики Карлины коснулись его руки, покрепче ухватил их. Удивительно, пальцы были холодны как лед и мягкие, словно без костей. Невеста не смела поднять на жениха глаз. – Карлина, – обратился к ней Одрин, – согласна ли ты взять в мужья этого человека? Та пробормотала что‑то невразумительное – Бард даже не понял, что именно. Наверное, формулу формального согласия. Он облегченно вздохнул – слава Богу, – не отказала. Жених наклонился и, как требовал обычай, поцеловал ее в подрагивающие губы. Девушку заметно трясло. Небесный огонь! Неужели она так боится его? Он уловил цветочный, веселящий душу запах ее волос, на лице была косметика. Отодвигаясь, Бард щекой коснулся шершавого кружевного воротника. Ну, подумал он, баб у меня было достаточно, но вот такой дамы никогда. |
