|
Как по‑другому, я не знаю. Когда я был мальчишкой, я слышал небылицы, будто где‑то существуют такие же солнца, как наше, и вокруг них вращаются миллионы и миллионы миров, подобных нашему. Может, там и люди живут… Я всегда считал, что эти сказки выдумали для того, чтобы пугать детей. А теперь вот не знаю. То, что я увидел и услышал прошлой ночью, звучит немыслимо. Колдуны моего отца доставили тебя в эту спальню. Зачем, сам не знаю, однако никто из нас не причинит тебе вреда.
Пол с трудом понимал, что ему говорят. Он по‑прежнему с некоторым напряжением смотрел на незнакомца и терялся в догадках. Дарковер? При чем здесь Дарковер? Перед ним его брат‑близнец? Или он сам? «Как же мы понимаем друг друга?» Следом нахлынула ярость: «Как он смеет владеть моим лицом, моим телом?» Гнев тут же схлынул, обнажилась растерянность перед наконец‑то всплывшим главным вопросом: «Если он – это я, то кто же, черт тебя побери, я сам?» И другой немедленно, с затаенной печалинкой откликнулся: – Если ты – это я, – его лицо скривилось, – то кто же я сам? Пол хохотнул в кулак: – Может, ты дьявол? Как тебя зовут? – Бард, – ответил тот, – но меня чаще кличут Волком. Бард ди Астуриен, Киллгардский Волк. А тебя? – Пол Харел. – Он зевнул. Неужели это не более чем сон? Конечно, он умер и, израненный, попал в Вальгаллу. Но какой в этом смысл? Да никакого.
Часть первая«Семью годами ранее.Сводные братья»
1
Яркий свет лился из всех окон, сквозь амбразуры в стенах замка Астуриаса – в эту ночь должна была состояться помолвка дочери короля Одрина, принцессы Карлины, с приемным сыном короля и одновременно его племянником Бардом ди Астуриен. Родной отец Барда, дом[4] Рафаэль из Холмистых топей, приходился Одрину младшим братом. На праздник съехалась вся знать Астуриаса, а также много благородных гостей из соседних королевств, которые сочли необходимым почтить своим присутствием церемонию и оказать честь королевской дочери. Внутренний двор замка был расцвечен огнями; непривычного вида кони и совсем уж экзотические, приученные ходить под седлом звери были размещены по конюшням; тех же, кому не хватило места, привязали к коновязям. Вокруг было полно народу – богато одетые благородные гости расхаживали по двору, теснились в залах, простой люд толпился у ворот замка, где каждому желающему подносили чарку и угощали хлебом и мясом, а также осыпали сладостями. То тут, то там мелькали слуги… В верхних этажах замка, в женских покоях, Карлина ди Астуриен мрачно наблюдала за суетящимися вокруг нее женщинами. Легкая вуаль почти не скрывала ее нахмуренного, заплаканного личика. Ей было четырнадцать лет – стройная, хрупкая девочка… Длинные темные косы уложены на затылке. Расшитое жемчугом бархатное платье особенно подчеркивало узость ее талии. В общем‑то Карлину нельзя было назвать красавицей – лицо худенькое, вытянутое. Вот разве что чудесные серые глаза… Если бы из них не текли слезы… – Ну, хватит, хватит, – настойчиво уговаривала ее няня Изабет. – Перестань понапрасну лить слезы, чиа[5]. Посмотри, какое замечательное платье – тебе больше не придется надеть что‑нибудь подобное. Бард тоже удалец что надо – вальяжный, бравый… Подумать только, твой отец назначил его знаменосцем, и не просто так, а за проявленную в сражении в Снежной долине храбрость. А ты, дитя мое, рыдаешь, словно тебя выдают замуж за чужака. Бард – твой сводный брат, живущий здесь, в королевском дворце. Ему еще и десяти не было, когда его привезли сюда. Вспомни, детьми вы же все время играли вместе. |
