В устах любой другой женщины, подумал Бард, подобные высказывания звучали бы нестерпимо напыщенно. Или неуместно кокетливо… А у Мелоры все вышло просто, естественно.

Потом они вновь танцевали молча, и страсть вновь затрепетала в их сердцах. Ди Астуриен, не в силах сопротивляться, увлек Мелору в дальний конец зала за колонну и там поцеловал. Она с жаром ответила на поцелуй, потом вдруг вырвалась из его объятий, отступила назад.

– Нет‑нет, дорогой, – дрожащим голосом выговорила женщина. – Давай не будем заходить слишком далеко и останемся друзьями. Большего нам не суждено.

– Но почему, Мелора? Я же вижу, ты испытываешь те же чувства, что и я. Теперь нам ничто не может помешать, как то было после боя…

Она взглянула прямо в его глаза – смотрела долго, потом сказала:

– То, что мы жаждали близости после битвы – это не более чем попытка избавиться от гнетущих воспоминаний, от вида крови, от близости смерти. Теперь все в прошлом, теперь мы вынуждены держать наши чувства в узде. Сейчас это случиться не может – исключено, ну да! Здесь твоя названая жена. Принцесса Карлина куда более привлекательна, чем я. Нанести ей оскорбление именно сейчас, пойти с тобой – ты знаешь, Бард, для меня это невозможно.

Ему нечего было возразить, однако самолюбие было задето. Бард не мог смириться так просто.

– Какой мужчина, – спросил он, – согласится быть другом женщины, которая ему желанна?

– Бард. – Мелора отрицательно покачала головой. – Я все больше склоняюсь к мысли, что в тебе как бы уживаются два человека. Один – бессердечный и жестокий, особенно в отношении женщин, защитившийся на своих обидах. Другой – которого я вижу в тебе и которого люблю – чуткий, способный понять и согласиться с тем, что ни эту ночь и никакую последующую я не смогу провести с ним. Я верю, я очень надеюсь, ради вашего с Карлиной счастья, что перед ней ты предстанешь своей человечной стороной. Именно этого, второго, я буду любить всю жизнь. Ну да… – Она погладила его руку и, быстро повернувшись, скрылась в толпе танцующих.

Бард, оставшись один, попытался было высмотреть ее зеленое платье – сердце кипело от гнева, – но Мелора исчезла, будто растворилась в воздухе. Неожиданно по спине побежали мурашки – это было удивительно! Неужели она раскинула за собой завесу, сделавшую ее невидимой? Бард знал, что некоторые лерони способны на это. Он окончательно вышел из себя.

«Глупая толстая женщина, – с холодной яростью подумал он, – возможно, и меня она околдовала, иначе какой мужчина взглянул бы на нее… Значит, Варзил из Нескьи был ей особо мил. Ну, и черт с ним! Хорошо бы, кто‑нибудь подпалил эту проклятую Башню – пусть рухнет им на головы!» Юноша решительно двинулся в буфет и одним залпом осушил бокал вина, потом еще один… Это уже было слишком – в голове мелькнула запоздалая трезвая мыслишка – король Одрин, сам человек воздержанный, не выносил пьяных… Ну и пусть!

И Карлина тоже – почему она вдруг решила упрекнуть его. Для того и разыскала в буфете, чтобы корить?

– Бард, ты выпил больше, чем следовало.

– Смотрю, ты уже до свадьбы решила прибрать меня к рукам.

– Зачем ты так говоришь, дорогой? – Девушка вспыхнула. – Если отец увидит тебя, он будет сердиться. Ты же знаешь, как он не любит, когда кто‑нибудь из молодых офицеров на праздниках напивается до бесчувствия и начинает буянить.

– Разве я буяню? – спросил Бард.