Почему тот факт, что Эстер Маркс имела отношение к Дьенбьенфу, вызывал некоторое смущение во Франции? И что еще важнее, те люди, которые намереваются заехать к нему завтра, будут говорить ему правду или ложь? Все связанное с Дьенбьенфу окружала ложь, и множество вопросов так и оставалось до сих пор без ответа. Почему это, почему то – все это напоминало странное стечение роковых обстоятельств, приведшее к поражению при Ватерлоо.

Вернувшись домой, комиссар поставил в угол трость, втайне испытывая симпатию к полковнику де Кастри, в котором что то сломалось в тот первый день, когда пала «Беатрис» и первая из его «возлюбленных» сменила своего «любовника».

А ты, Эстер, ты тоже сменила своего любовника? Почему тебя убили, так внезапно и так умело?

Перед сном Ван дер Вальку вспомнилось небольшое четверостишие о матадоре. Непостоянная публика на трибунах, столь же готовая освистать неудачника, сколь шумно приветствовать героя. «Есть лишь один, кто знает всё, лишь он сражается с быком».

Глава 10

Он проснулся с затуманенной головой – результат его по юношески ранней прогулки. Надо преодолеть раздражительность. Обычно Арлетт воспринимала ее спокойно, как и все неизбежные жизненные трудности, но только не в это утро. Надо будет пойти и принять горячий душ. Под душем он вспомнил, что Арлетт могла обнаружить ту книжку, которую он, пролистав, бросил, и понять, что он нашел разгадку.

Было приятно, что Рут так быстро освоилась в их доме. У нее уже было свое постоянное место за столом рядом со старым серебряным кольцом Арлетт для салфетки. Она усвоила, что халат и непричесанные волосы за завтраком вызывают неодобрение, что за едой не разрешается читать газету и что посуду сразу моют, а не оставляют грязной.

– К сожалению, у меня много дел сегодня утром, – сказал Ван дер Вальк. – Может быть, ты сможешь узнать насчет школы для Рут? Она не должна пропустить больше того, с чем потом сможет справиться. – Он взглянул на девочку, которая ела гренки с присущим ей мудрым видом. Слишком тихая. Слишком примерная. Она без звука приняла полный разрыв с Ван Леннепвегом, послушно вписавшись в новую жизнь – словно приняла решение забыть Эстер. Не сделала ли и Эстер чего то подобного? Почему она вышла замуж за Зомерлюста и решила прожить десять небогатых событиями лет в муниципальной квартирке в провинциальной Голландии? – Ты что любишь больше, кофе или какао?

– Кофе.

Она называла Арлетт «Арлетт», а его «месье».

– Тебе нельзя пить кофе каждый день, но, разумеется, можно по воскресеньям, в дни рождений, именин и в день 14 июля.

– Ты уже почистила зубы? Тогда надевай пальто. Я хотела бы повидаться с директором до начала занятий.

– Еще можно? – с надеждой спросил Ван дер Вальк, протягивая свою кофейную чашку.

– Да, папашка, но тебе придется налить самому. Мы с Рут все уберем, когда вернемся.

– Папашка, – смеясь, повторила девочка.

– Есть такое слово, – кивнула Арлетт.

– Я его одобряю, – сказал он из за газеты. – Я предпочел бы, чтобы меня в моем почтенном возрасте называли папой. А слово «месье», Рут, прибереги для своей новой школы. Увижу вас обеих в обед.

– Да, мой господин, – ответила его жена.

Хлопнула входная дверь, потом дверца «шевроле», потом послышался хриплый голос стартера, всегда недовольного ранним утром. Он выпил чашку остывшего кофе, сказал: «Гоп ля!», чтобы подбодрить самого себя, и нехотя облачился в пальто. Не стоило волновать Рут, взяв девочку с собой на похороны ее матери. Все утро моросил дождь, и стекла машины были покрыты тонким слоем грязи.

На похоронах присутствовали лишь он да Зомерлюст.