|
Достаточно легко было предположить, что это нечто имело отношение к секретной армии, но каким образом Эстер, которая в течение десяти лет мирно состояла в браке с голландским кадровым военным, могла представлять интерес для секретной армии? В то же время он понимал, что карьере сержанта Зомерлюста препятствовали те же самые причины, что и его собственной.
Что же ему делать? Напрямик спросить политическую полицию, известно ли ей что то об Эстер Маркс? Его положение не слишком позволяло обращаться с вопросами в политическую полицию. Предложить, чтобы его делами занялся кто то другой, сославшись на плохое здоровье? Это бы выглядело тактично. Голландцам бы понравилось. Нет. Никакого такта. Если и существовала какая то проблема, то ради Арлетт он встретит ее во всеоружии, и черт с ними, со всякими последствиями. Но существовала ли и в самом деле какая то проблема? Действительно ли этот французский полицейский действовал с тайным умыслом? Он, разумеется, ничего не знал об Арлетт. Возможно, он просто имел в виду, что Ван дер Вальку следует с большой осторожностью задавать свои вопросы, которые могут вовлечь его в политику. Эстер Маркс была… могла иметь отношение к движению, к которому многие французские функционеры проявляли (и таили) симпатии. Это означало, что, раз Эстер Маркс умерла насильственной смертью, было лучше не раздражать определенную часть чиновников в маленьком городке на юго западе Франции. Возможно, еще недавно они сами относились к числу «неблагонадежных». И их служебная карьера тоже могла быть заблокирована. Существовали судьи (возможно, даже префекты), которым были открыты дороги в Версаль и которые необъяснимым образом все еще продолжали сидеть в Родезе или Менде. «Похоже, – уныло подумал Ван дер Вальк, – что я наступил на осиное гнездо. Отступать поздно. Я получил сегодня утром телеграмму о том, что какой то «представитель» заедет ко мне завтра утром, и подписана была эта телеграмма ДСТ». А Арлетт предложила удочерить дочку Эстер. Насколько он знал жену, теперь она будет в своем решении упорствовать. – Арлетт! – Да? – Я кое что понял. – В таком случае, – сказала она с кривой улыбкой, – я могу отправляться спать. – Но мне кажется, что нам лучше пересмотреть свое решение. Как еще отнесется к этому Зомерлюст? – Ни в коем случае, – сказала Арлетт и встала. Ну вот, он так и знал! – Если Зомерлюст согласен, а я понимаю, что это так, я оставлю Рут. Пусть это будет моя скромная помощь армии. – Мы не знаем, кто ее отец. – Он увидел, как жена вспыхнула и открыла рот, собираясь сказать: «Да хоть генерал Салан», но она лишь мягко произнесла: – Совершенно верно, мы не знаем. – Ну что ж, прекрасно, так и решили. – Да, между прочим, эта кокарда ни о чем тебе не говорит? – Кокарда? – На берете Рут. Он бросил на жену взгляд и пошел за беретом, чтобы повнимательнее взглянуть на эмблему. Синий крест Лоррена на гранате. – Разве это не Иностранный легион? – Да. Больше того, это кокарда 313 й бригады – того подразделения, которое было в Алжире. – Да что ты! – Откуда тебе знать, ты же вырос не в Тулоне. Ты уже ложишься? – Пока еще нет. – А меня простишь, если я пойду спать? – Конечно. Спокойной ночи и не беспокойся. Он услышал, как Арлетт поднимается по лестнице. Так что же значат «bee», «dee» – нет, «dee», «bee», «рее»? Похоже на «пришел – увидел – победил». Ди Би Пи. Что то вьетнамское. Может, это имя… или место… в Индокитае? Но тот человек сказал, что это по английски. |
