|
У Арамиса по-прежнему полтора десятка герцогинь, которые оспаривают друг у друга прелата, как оспаривали прежде мушкетера; это вечный баловень судьбы. Но я, что я из себя представляю? Двадцать лет ношу латы и рейтузы, а все сижу в том же, притом незавидном, чине, не двигаюсь ни взад, ни вперед, не живу. Одним словом, я мертв. И вот, когда мне представляется возможность хоть чуточку ожить, вы все подымаете крик: "Это подлец! Шут! Обманщик! Как можно служить такому человеку?" Эх, черт возьми! Я сам думаю так же, но сыщите мне кого-нибудь получше или платите мне пенсию. Атос задумался на три секунды и в эти три секунды понял хитрость д'Артаньяна, который, слишком зарвавшись сначала, теперь обрывал все разом, чтобы скрыть свою игру. Он ясно видел, что предложение сделано было ему серьезно и было бы изложено полностью, если бы он выказал желание выслушать его. "Так! - подумал он. - Значит, д'Артаньян - сторонник Мазарини". И с этой минуты Атос сделался крайне сдержан. Д'Артаньян, со своей стороны, стал еще осторожнее. - Но ведь у вас, наверное, есть какие-то намерения? - продолжал спрашивать Атос. - Разумеется. Я хотел посоветоваться со всеми вами и придумать средство что-нибудь сделать, потому что каждому из нас всегда будет недоставать других. - Это правда. Вы говорили мне о Портосе. Неужели вы склонили его искать богатства? Мне кажется, он достаточно богат. - Да, он богат. Но человек так создан, что ему всегда не хватает еще чего-нибудь. - Чего же не хватает Портосу? - Баронского титула. - Да, правда, я и забыл, - засмеялся Атос. "Правда! - подумал д'Артаньян. - А откуда он знает? Уж не переписывается ли он с Арамисом? Ах, если бы мне только это узнать, я бы узнал и все остальное". Тут разговор оборвался, так как вошел Рауль. Атос хотел ласково побранить его, но юноша был так печален, что у Атоса не хватило духу, он смолчал и стал расспрашивать, в чем дело. - Не хуже ли нашей маленькой соседке? - спросил д'Артаньян. - Ах, сударь, - почти задыхаясь от горя, отвечал Рауль, - ушиб очень опасен, и, хотя видимых повреждении нет, доктор боится, как бы девочка не осталась хромой на всю жизнь. - Это было бы ужасно! - сказал Атос. У д'Артаньяна вертелась на языке шутка, но, увидев, какое участие принимает Атос в этом горе, он сдержался. - Ах, сударь, меня совершенно приводит в отчаяние, - сказал Рауль, - то, что я сам виноват во всем этом. |
