|
- Снова взяться за оружие? - Да. - За кого и против кого? - спросил вдруг Атос, устремив на гасконца свой ясный и доброжелательный взгляд. - Ах, черт! Вы слишком торопливы. - Прежде всего я точен. Послушайте, д'Артаньян, есть только одно лицо, или, лучше сказать, одно дело, которому человек, подобный мне, может быть полезен: дело короля. - Вот это сказано точно, - сказал мушкетер. - Да, но прежде условимся, - продолжал серьезно Атос. - Если стать на сторону короля, по-вашему, значит стать на сторону Мазарини, мы с вами не сойдемся. - Я не сказал этого, - ответил, смутившись, гасконец. - Знаете что, д'Артаньян, - сказал Атос, - не будем хитрить друг с другом. Ваши умолчания и увертки отлично объясняют мне, по чьему поручению вы сюда явились. О таком деле действительно не решаются говорить громко и охотников на него вербуют втихомолку, потупив глаза. - Ах, милый Атос! - сказал д'Артаньян. - Вы понимаете, - продолжал Атос, - что я говорю не про вас - вы лучший из всех храбрых и отважных людей, - я говорю об этом скаредном итальянце-интригане, об этом холопе, пытающемся надеть на голову корону, украденную из-под подушки, об этом шуте, называющем свою партию партией короля и запирающем в тюрьмы принцев крови, потому что он не смеет казнить их, как делал наш кардинал, великий кардинал. Теперь на этом месте ростовщик, который взвешивает золото и, обрезая монеты, прячет обрезки, опасаясь ежеминутно, несмотря на свое шулерство, завтра проиграть; словом, я говорю о негодяе, который, как говорят, ни в грош не ставит королеву. Что ж, тем хуже для нее! Этот негодяй через три месяца вызовет междоусобную войну только для того, чтобы сохранить свои доходы. И к такому-то человеку вы предлагаете мне поступить на службу, д'Артаньян? Благодарю! - Помилуй бог, да вы стали еще вспыльчивей, чем прежде! - сказал д'Артаньян. - Годы разожгли вашу кровь, вместо того чтобы охладить ее. Кто говорит вам, что я служу этому господину и вас склоняю к тому же? "Черт возьми, - подумал он, - нельзя выдавать тайну человеку, так враждебно настроенному". - Но в таком случае, мой друг, - возразил Атос, - что же означает ваше предложение? - Ах, боже мой, ничего не может быть проще. Вы живете в собственном имении и, по-видимому, совершенно счастливы в своей золотой умеренности. У Портоса пятьдесят, а может быть, и шестьдесят тысяч ливров дохода. У Арамиса по-прежнему полтора десятка герцогинь, которые оспаривают друг у друга прелата, как оспаривали прежде мушкетера; это вечный баловень судьбы. |
