|
- Монсеньер, - спросил он его, - куда прикажете поместить господина де Ла Фер? - В оранжерейный павильон, против военного поста. Я желаю, чтобы господину де Ла Фер оказывали почтение, несмотря на то что он пленник ее величества. - Монсеньер, - осмелился доложить Коменж, - он просит, если это возможно, поместить его вместе с господином д'Артаньяном, который находится, согласно приказанию вашего преосвященства, в охотничьем павильоне, напротив оранжереи. Мазарини задумался. Коменж видел, что он колеблется. - Это место надежное, оно находится под охраной сорока испытанных солдат, - прибавил он. - Они почти все немцы и поэтому не имеют никакого отношения к Фронде. - Если мы поместим всех троих вместе, Коменж, - сказал Мазарини, - нам придется удвоить охрану, а мы не настолько богаты защитниками, чтобы позволить себе такую роскошь. Коменж улыбнулся. Мазарини увидел эту улыбку и понял ее. - Вы их не знаете, Коменж, но я их знаю, во-первых, по личному знакомству, а кроме того, и понаслышке. Я поручил им оказать помощь королю Карлу. Чтобы спасти его, они совершили чудеса, и только злая судьба помешала дорогому королю очутиться здесь среди нас, в полной безопасности. - Но если они такие верные слуги, то почему вы держите их в тюрьме? - В тюрьме? - повторил Мазарини. - С каких пор Рюэй стал тюрьмой? - С тех пор, как в нем находятся заключенные, - ответил Коменж. - Эти господа не узники, Коменж, - сказал Мазарини, улыбнувшись своей лукавой улыбкой, - они мои гости, такие дорогие гости, что я велел сделать решетки на окнах и запоры на дверях из опасения, как бы они не лишили меня своего общества. И хотя они кажутся узниками, я их глубоко уважаю и в доказательство этого желаю сделать визит господину де Ла Фер и побеседовать с ним с глазу на глаз, а для того, чтобы нашей беседе не помешали, вы отведете его, как я уже вам сказал, в оранжерейный павильон. Вы знаете, я там обычно гуляю. Так вот, совершая эту прогулку, я зайду к нему, и мы побеседуем. Несмотря на то что все считают его моим врагом, я чувствую к нему расположение, а если он будет благоразумен, мы, может бить, с ним поладим. Коменж поклонился и вернулся к Атосу, который с виду спокойно, но на самом деле с тревогой ожидал результата переговоров. - Ну что? - спросил он лейтенанта. - Кажется, - ответил Коменж, - это дело невозможное. - Господин Коменж, - сказал Атос, - я всю свою жизнь был солдатом и знаю, что значит приказание, но вы можете оказать мне услугу, не нарушая этого приказания. |
